Читать книгу - "Психология помощи. Альтруизм, эгоизм, эмпатия - Евгений Ильин"

Как отмечает М. А. Лукацкий (2005), благотворительность — один из внутренне противоречивых социальных феноменов. Отношение к нравственным основам благотворительной деятельности отнюдь не всегда имело положительную окраску. Со стороны многих мыслителей различных направлений она стала объектом критики и негативного отношения.

Наиболее радикально выступали против всякого рода благотворительности представители социалистических взглядов на устройство жизни общества. Например, Поль Лафарг в эссе «О благотворительности» утверждал, что благотворительность бессмысленна и безнравственна, так как не исправляет, но только усугубляет положение бедных и обездоленных людей и является в морально-психологическом плане самообманом эксплуататоров и обманом эксплуатируемых. Он также подчеркивал, что в капиталистическом обществе благотворительность выступает разновидностью весьма выгодного бизнеса, формой воздействия на массовое сознание. Социалистическая критика стремилась вскрыть социальный смысл благотворительности и предостерегала от надежды на то, что с ее помощью можно избавиться от негативных явлений жизни.

С позиций «утилитаристской» критики ставился вопрос о том, насколько справедливо заниматься благотворительностью. Представители этой позиции утверждали, что милостыня (но не помощь) потворствует лености, безделью, получению благ, не опосредованному трудом, и порождает новых обездоленных. Следовательно, благотворительность должна выражаться не в распределении материальных благ, а в конкретной социальной помощи людям, например в содействии получению ими образования, профессии, работы и т. п.

Этическая критика также придерживалась точки зрения, что благотворительность должна проявляться в реальной помощи человеку, соучастии в его судьбе. Истинная благотворительность не может быть чисто внешней, а тем более единовременной.

В художественной литературе, публицистике преобладала так называемая фельетонистская критика, обращавшая внимание на тот факт, что организация и реклама филантропических акций стоит дороже действительной помощи нуждающимся. Предметом этой критики, по сути, являлась не сама благотворительность, а конкретные люди, ее осуществляющие.

Негативное восприятие благотворительности нашло свое отражение и в дореволюционной России, в частности в ряде трудов Льва Николаевича Толстого и Федора Михайловича Достоевского. По их мысли, благотворительность бессмысленна и безнравственна, так как она не только не исправляет несправедливость общественного устройства, но, наоборот, углубляет пропасть между положением бедных, обездоленных и богатых, благополучных людей. Мотивы, восходящие к желанию заслужить похвалу современников и остаться в памяти потомков, также отвергались ими как безнравственные.

В 1877 г. во второй главе февральского выпуска «Дневника писателя» Ф. М. Достоевский обратился к вопросу о справедливости и равенстве в отношениях между людьми. По мнению писателя, «надобно заботиться больше о свете, о науке и о усилении любви. Тогда богатство будет расти в самом деле, и богатство настоящее, потому, что оно не в золотых платьях заключается, а в радости общего соединения и в твердой надежде каждого на всеобщую помощь в несчастии, ему и детям его» (1983, с. 54–55). Ф. М. Достоевский заявляет, что лучше ничего не предпринимать, чем оказывать формальную помощь. Его позиция: каждый должен отдать то, что может отдать, но сделать это следует наиболее сообразным обстоятельствам образом. В этом и состоит «единственное возможное разрешение вопроса» (с. 60).

Л. Н. Толстого всерьез осмыслить феномен благотворительности заставили события Московской переписи 1882 г. Отечественный мыслитель, воспользовавшись ситуацией переписи, решил осуществить попытку избавления обитателей городских приютов от нищеты. В публицистическом трактате «Так что же нам делать?» он пишет: «Я знал про многие благотворительные учреждения и общества, существующие в Москве, но вся деятельность их казалась мне и ложно направленной и ничтожной в сравнении с тем, что я хотел сделать. Я и придумал следующее: вызвать в богатых людях сочувствие к городской нищете, собрать деньги, набрать людей, желающих содействовать этому делу, и вместе с переписью обойти все притоны бедности и, кроме работы переписи, войти в общение с несчастными, узнать подробности их нужды и помочь им деньгами, работой, высылкой из Москвы, помещением детей в школы, стариков и старух в приюты и богадельни» (1964, с. 171–172). Для Л. Н. Толстого оказалось полной неожиданностью то, что ни попечители филантропических организаций, ни депутаты городской думы не встретили его инициативы с пониманием. Занимаясь переписью и помогая деньгами обитателям ночлежки «Ржановская крепость» (район знаменитой Сухаревки), Л. Н. Толстой ожидал от них не только нравственного оздоровления, но и приобщения их к трудовой жизни. Однако реалии, с которыми столкнулся Л. Н. Толстой, заставили его переосмыслить отношение к благотворительной деятельности. Описывая свой опыт благотворительности, Л. Н. Толстой пришел к выводу о пагубности практики раздачи людям денег. Приобретя негативный опыт осуществления своего благотворительного проекта, Л. Н. Толстой пришел к глубокому убеждению в том, что временная поддержка, благотворительность как раздача благ принципиально не может существенно изменить жизнь людей. Для того чтобы радикально преобразить несправедливое общественное бытие, необходимо, по его мнению, делать добро, избегая формальностей, вступая в настоящие человеческие отношения, которые предполагают взятие на себя ответственности за жизнь другого человека.

По мнению Л. Н. Толстого, то, что денежными подачками, передачей крохотной части своей собственности (т. е. благотворительностью) можно действительно помочь человеку и содействовать любовному объединению людей, есть страшная ложь, одна из многих, губящих человеческие жизни.