Читать книгу - "Великие мистики, как они есть - Руслан Жуковец"

Построения Гаудапады выглядели впечатляюще, но не очень убедительно в отношении иллюзорности мира. Эта идея, впрочем, до сих пор привлекает многих людей, кому нравятся игры ума с сильными, утверждающими некие предельные вещи идеями. Исправить положение дел взялся другой мудрец, которого звали Шанкара. Он усложнил концепцию реальности вещей, введя понятие истинной реальности, которая принадлежит только Брахману – главному Богу, а также выделил категории условной реальности и призрачной реальности. Условная реальность – это весь наш мир, вместе с его творцом – Ишварой, который является вспомогательным богом, а также всякого рода знания и установления, нормирующие человеческую жизнь. Так Шанкара пытался преодолеть одно из утверждений Гаудапады, в котором говорилось, что вечное не может порождать невечное. Что вечный и не имеющий причины Бог не может порождать причины для существования множественных объектов мира, иначе Он и сам в них исчезнет и потеряет Свою вечность. То есть Бог не может быть причиной возникновения мира, потому что тогда Он и сам должен иметь причину. У Гаудапады на эту тему можно найти массу бессмысленных, но впечатляющих рассуждений. Шанкара – введя промежуточного бога – как бы снимает вопрос вечной, истинной и ничем не затронутой реальности Брахмана. Но это, конечно, просто очередная философская уловка, потому что и у промежуточного бога должна быть своя причина, по которой он возник. Иначе чем же он отличается от главного всемогущего беспричинно существующего Бога? У философов всегда были проблемы с Богом, которых никогда не возникало у мистиков.

Призрачная реальность, по Шанкаре, относится к чисто философской категории очевидно ложных утверждений, тогда как утверждения истинные относятся к относительной реальности. К ней же, кстати, относятся и сны, которые у Шанкары имеют относительную, но все-таки реальность.

Сама же относительная реальность есть порождение майи – особой субстанции, не имеющей сознания и исходящей от бога Ишвары. Майя создает проекции и иллюзии, из-за которых индивидуальная душа чувствует себя отделенной от главного Бога и не осознает, что она с Ним – одно целое. Сама майя принципиально непознаваема и неописуема. Ученые считают подобное описание наиболее близким к смыслу того, что излагается в Упанишадах, но все равно все это остается чистой философией, с которой нечего делать, хотя сам Шанкара предлагает выход из ситуации, в которой находятся люди. Выход находится через освобождение (мокшу), которое достигается в осознании того, что ты и Брахман – одно. Ну, или – одно и то же.

Тем, кто хочет прийти к освобождению, Шанкара рекомендовал сначала как следует изучить Веды, а уже после этого приступать к выполнению джняна-йоги. Другие виды йоги им особенно не поощрялись, и вряд ли могло быть иначе – ведь йога знания (как переводится джняна) и есть, до некоторой степени, йога философов.

3

Умные люди таковы, что концепция личностного Бога им не всегда подходит. Личностный Бог, на их взгляд, ограничен, и истории, которые о Нем сложены, со временем выглядят очень наивными или даже дикими. Умным людям принять такое не под силу, и поэтому чем выше становится общий уровень знания и образованность населения, тем меньшей популярностью пользуются боги, имеющие длинную историю и оттого воспринимаемые как некие личности. Тогда начинаются истории про Мировой Разум, Существование, Вселенское Сознание и давно известный Абсолют. Умным людям проще иметь дело с некой абстракцией, потому что она лучше вписывается в их сложное мироощущение и не требует выполнения ритуальных действий в свою честь. А поскольку умные люди были во все времена, то и идея безличного Высшего Существа, которое все равно приходилось как-то называть, появлялась то здесь, то там. Можно с полной уверенностью сказать, что апогеем отказа от личностного Бога стал атеизм, тоже придуманный не дураками, но это было уже полным финалом развития философской мысли, после которого ей некуда стало идти. Атеизм закрыл философию, поскольку все остальные вопросы человеческого бытия автоматически стали решаться разными разделами науки – от биологии и химии до социологии и психологии – хотя последняя так и не сумела стать наукой.

Идея безличностного Бога, не имеющего никаких выразимых человеческим языком качеств, хороша как идея, но не очень-то помогает на практике. О таком Боге можно как-то думать и все равно как-то себе это представлять, но взаимодействовать с Ним принципиально невозможно. Идея, от которой начинается любое учение, предопределяет возможные методы. В адвайте отрицание всех видов реальности, кроме реальности Брахмана, привело к тому, что само по себе отрицание и стало чуть ли не главным методом, позволяющим прийти к освобождению от иллюзий. По крайней мере, именно отрицание лежит в основе посланий и проповедей всех современных учителей адвайты.

Джняна-йога тоже использует отрицание как один из основных методов достижения. Помимо стандартных требований очищения ума, внутреннего отречения от мира и благочестивого образа жизни предлагается, например, известная многим практика нети-нети. Или, в переводе на русский – «не то, не то». Практика заключается в разотождествлении со всем, что не является твоей истинной природой (высшим «Я», дживой и так далее) путем задавания себе вопросов вроде: «Я – это тело?», «Я – это мысли?», и ответ на них, как вы понимаете, всегда отрицательный. Теоретически эта практика должна привести йогина к тому, чтобы, отделив себя от всего, что им не является, обрести переживание божественной части своего существа, прийти к озарению и осознать, что он и Бог – одно. Практически прийти к этому довольно сложно, потому что в работу вовлечен ум, которому к тому же заранее дан правильный ответ. Более того, заранее описано состояние, к которому должен прийти искатель, а потому сымитировать его достижение – не очень сложная задача для человеческого ума. И чтобы там ни говорили учителя адвайты о том, что состояние недвойственности как бы неописуемо, но все они с утра до вечера занимаются тем, что его описывают, создавая все больший соблазн для умов своих последователей впасть в опасный самообман.

Допустим, вы задаете себе вопрос: «Я – это тело?». Ответ самоочевиден – конечно, вы больше, чем тело. В этот момент ваше внимание вроде бы должно быть направлено на это самое «Я», но сама постановка задачи – в виде вопрошания – оставляет ваше внимание в поле ума. Хорошо, вы постоянно держите внутри себя эти вопросы, превращая вопрошание в нечто вроде дзенского коана с заранее известным ответом. Вы все больше и дольше вникаете в то, что вы – не тело, не ум и не чувства. Это становится новой программой в уме, вы как бы смотрите на себя как не на себя, но это отнюдь не гарантирует вам прорыва к переживанию чего-то большего, чем эти мысли. Вы даже можете начать говорить о себе в третьем лице, как это нередко делал Джидду Кришнамурти, но приведет ли вас это к искомому переживанию? Опыт показывает, что ум быстро привыкает к любой подобной практике, и она превращается в механическое повторение, не имеющее в себе энергии для какого-нибудь прорыва внутрь, к подлинному переживанию. Возможно, в прошлом умы людей не были столь натренированы к обретению привычек и к превращению в стереотипные реакции всего, с чем он работает. Но сейчас годы обучения в средней школе натренировывают человеческий ум именно таким образом.