Читать книгу - "Рабы любви, или Запасные женщины - Ольга Маховская"

Но даже после войны наши бабушки поднимали детей в одиночку и не готовы были к такой плате за свое благополучие.

Результат: сломанные судьбы полумиллиона женщин и девочек, ставших жертвами торговли живым товаром, скрытая индустрия которого работает через брачные, туристические агентства, агентства по найму на работу за рубеж. Проституция и инфантильный (богемного круга) феминизм как две радикальные, хотя и противоположные моды смыкаются в своих призывах к эгоистической эмансипации: «Что хочу, то и ворочу!»

За перестроечный период произошла поляризация в рядах женщин, что отразилось и на рядах феминисток. Для одних феминизм стал способом публичного кокетства. Для зрелых женщин-общественниц феминизм стал знаменем, с которым они пошли в бизнес, политику, правозащитное движение.

С точки зрения культурологического анализа феминизм скорее проявил знакомые женские типажи, а не вывел новые. На одном полюсе – инфантильные девицы и дамы из богемных и околобогемных кругов. А на другом – женщины-общественницы, смекалистые, деловые, предприимчивые.

По статистике, членами женских организаций являются дамы в возрасте за сорок. Там они находят признание, поддержку и понимание. Мощные натуры, живые характеры.

Обе генерации отрабатывают определенную социальную конъюнктуру.

К слову сказать, я так и не встретила ни одной остервеневшей феминистки с подчеркнуто асексуальной внешностью. Напротив – щедрые тела, низкие голоса, пышные бюсты и глубокие взгляды. Ого! Насколько я знаю, наши мужчины, в отличие от западных, опасаются не женских отказов, а притязаний.

Кажется, феминизм как совокупность нечетких представлений о судьбах женщин и методах их защиты в России есть, а феминисток – поди поищи.

Но за этими, на мой взгляд, социально благополучными группами феминисток скрываются две генерации женщин: инфантильная, иждивенчески настроенная молодежь и зрелые женщины, которые тянули и будут тянуть лямку из последних сил, на ком, собственно, в стране все и держится, будь это война или перестройка.

Заслуга феминизма в России состоит в том, что после ханжеского замалчивания проблем частной жизни и ложных утверждений, что «у нас все хорошо», он спровоцировал открытый разговор «про это», сделав для либерализации жизни в России больше, чем все партии либерального толка, вместе взятые, занятые борьбой за место доминирующей идеологии. Феминизм втащил в публичное пространство ситуации из современной жизни, с улицы. Но настаивал на радикальных методах их решения с полным наплевательством на культурные и индивидуальные особенности участников событий. Феминизм в России не был неизбежностью.

Помог ли феминизм в осознании мужчинами женских проблем? Особенность отечественного феминизма и его восприятия объясняется и тем, что он распространялся одновременно с началом сексуального просвещения. То, что феминистки пытались публично разобраться со своими собственными проблемами, а также то, что некоторые из них выступают за легализацию проституции, сказалось на том, что их воспринимают как проституток. Женщин, с которыми можно общаться только на определенных условиях.

Развитие мужского сознания в вопросах пола проделало головокружительную траекторию от вопроса «Чем отличается б… от проститутки?» к вопросу «Чем отличается феминистка от проститутки?»

Феминизм решил бороться против угнетения женщин в стране, где и мужчины-то затюканы (несмотря на образование). Однако мой опрос среди юношей показывает, что феминистки воспринимаются как «нормальные, умные женщины», часть претензий и взглядов которых они готовы разделить. А предположения об их повышенной сексуальной активности подростков только радует.

Всегда есть еще один радикальный выход. Радикализм женщин в России не исчерпывается проституцией и феминизмом. Моими клиентками после незавершенных суицидальных попыток были женщины 30–35 лет.

Одной на 8 Марта юноша в метро протянул скромную ветку мимозы. А когда она потянулась доверчиво, он отдернул руку с гоготом: «Ишь чего захотела!» Она отшатнулась и сиганула под колеса приближающейся электрички. Какой-то старик подхватил ее, прижал, стал гладить по голове: «Что ты, милая, нам нельзя. Детей еще не подняли». Она же горько плакала: «За что?»

Другая ушла от мужа к возлюбленному после долгих терзаний. Решающей оказалась фраза, сказанная любимым в постельной горячке: «Я хочу, чтобы ты родила нам девочку, похожую на тебя!» А когда беременность была обнаружена (я бы сказала – осознана), как раз на Пасху, когда нищая на улице подарила ей иконку с покровительницей всех рожениц, он ответил по телефону, уже из Парижа, где был в командировке: «Ты что, с ума сошла? Куда мне сейчас все это?» А ей это куда? Ни кола, ни двора, без денег, с десятилетним сыном. Ушла от мужа ни с чем, думала – взяла самое главное. Из больницы ее забрала соседка, которая на дух ее не переносила, а тут пожалела.

А третьей хватило и того меньше – получила письмо про сорокалетнюю девочку-подростка со словами: «Ты – отработанный материал». А у нее, действительно, все не ладилось. Жизнь разваливалась, как плохо пропеченный пирог. Стакан яду…

Заигравшиеся мальчики, между прочим, эти истории для вас. Боюсь, вы так и не узнали, что было потом, когда женщины затихли и как-то исчезли с горизонта.

Вообще говоря, ситуация фольклорная: налево пойдешь – станешь проституткой, направо – попадешь в женскую организацию, будешь стоять на месте – погибнешь. А впереди – полная неизвестность.

Феминизм – это не по-русски. Существенно и то, что, рожденный в Англии как движение суфражисток, прижившийся в Америке, феминизм является порождением протестантской этики с ее идеями равенства и индивидуализма, говоря точнее – этики, предполагающей нивелировку индивидуальности и атомизацию групп. Технокультура с клонами, простыми и безусловными правилами перемещения по уровням и лабиринтам, с незатейливыми поощрениями – идеальная метафора.

Если в протестантской культуре равенство полов – это фундаментальная, социально поощряемая норма, то у нас под давлением феминистских идей может наметиться некая новая дистанция между полами и иной, чем прежде, баланс позиций между мужчиной и женщиной. И новая перспектива.

Разговор будет серьезным, без снисхождений. Смотреть будем глаза в глаза, уйти от прямых ответов не удастся. Но говорить будем по-русски: душевно и долго. Не суетно в формате сутенерской сделки и не пафосно, как на женских собраниях. И до утра. До первых предрассветных сумерек. А там видно будет. Жить хочется, как после войны.