Читать книгу - "Психосоматика - Антонио Менегетти"

Все существующие системы познания страдают наличием скачка: понимание причинно-следственной зависимости простирается вплоть до определенного момента, за пределами которого факты переходят в разряд не поддающихся осмыслению. Философ Кьеркегор решил проблему «скачка» рекомендацией полностью отдать себя на волю Бога. Он счел, что фидеистический скачок улучшит положение человека и позволит ему двигаться дальше, ибо известная до сего момента рациональность, по его мнению, не дает непрерывности, а только, как он говорил, высвечивает «разбитое и бессмысленное бытие мира».

Скачок в философии присутствовал постоянно. Интерес к нему вернулся в эпоху эволюционизма благодаря Дарвину и Ламарку в связи с решением вопроса о происхождении некоторых живущих форм. Эволюция существует, однако с позиций аристотелевской рациональности возможно ли, чтобы низшее могло развиться в высшее? Поэтому Ламарк ввел принцип, о котором уже шла речь во второй главе настоящей книги, согласно которому «функция создает орган».

Скачок можно обнаружить и в математике, и в физике. Математика, например, не исходит из доказанного и очевидного принципа, а основывается лишь на принятом мнении, обыгранном различными способами (точка, линия, квадрат и т. д.). Однако обнаружено, что математика применима только в узкой области устоявшихся соотношений, но при переходе к межпланетным пространствам и компьютерным расчетам обычной математики становится недостаточно: возникает необходимость в параллельной, гештальтной, совокупной и так далее математике. Мы формулируем закон на основе полученных результатов: до этого мы не располагаем знанием. Результат показывает логику достижения точки запуска функции. Математика выглядит точнейшей наукой, но в реальности основывается на условной предпосылке, принятой ученым сообществом. Например, когда мы произносим слово «два», что мы под этим подразумеваем? Не существует двух одинаковых вещей, поэтому Гедель прав. Физиком Гейзенбергом был доказан принцип неопределенности, согласно которому ни один эксперимент никогда не может быть целиком и полностью точен, в нем неизменно сохраняется момент приближенности[63]. Даже наблюдатель – момент рефлексивного изменения фотонов – вносит дополнительный момент, лишающий эксперимент абсолютной чистоты.

Мы познаем функциональный универсум, основанный на нашей функции. Мы представляем собой определенный модус потребностей (климат, кровообращение, углерод, общество определенного типа) и, как следствие, измеряем универсум – «микро» и «макро» – всегда с точки зрения функции человеческой индивидуации.

Философия всегда стремилась отыскать primum movens, перводвижущее. Демокрит описывал его в своей концепции «атома», однако поиски первого элемента (мезон, суб-кварк и т. д.) вплоть до сего дня далеки от завершения: всегда найдется частичка еще мельче уже найденной, и так до бесконечности. В попытках обнаружить primum movens, «первое», дающее очевидность любого модуса существования, отличного от ничто, мы уже оказываемся в поезде, внутри некоей заданной системы, этой «межпространственной капсулы». Когда мы желаем произвести внешнее научное измерение при помощи пяти внешних чувств, мы теряем абсолютное.

Русский физик-ядерщик Юзвишин открыл существование информатона

Сначала интуитивно, а затем и рационально лучшие ученые-исследователи начали отдавать себе отчет в том, что один из параметров измеримости оставался всегда в пределах психического действия, невидимой функциональности. Еще сегодня, несмотря на большие достижения в области научных исследований, недостает первой статической данной, обуславливающей все движение.