Читать книгу - "Очищение сердца - Джон Голдтвейт"

Когда я понял, что сосед – мое отражение, мое сердце сразу же захотело исцелить возникшую отчужденность. Я был полностью сосредоточен на Бабе, но не замечал, что и мой сосед по комнате – тоже Баба. Другими словами, мое сердце не было безоговорочно открыто ни тому, ни другому. Осознав это, я почувствовал, что мое сердце открылось для соседа и после даршана решил поговорить с ним. Когда я нашел его, он был вместе с другим человеком. Во мне осталось только чувство любви, и я сказал ему, что хотел бы с ним поговорить. Я почувствовал, что вызвал у него тревогу. Когда мы встретились позже, я сказал, что понимаю, насколько сложно ему было меня переносить. Сказал, что люблю его и считаю практически таким же ценным учителем, как и самого Бабу, и думаю, что Баба послал его ко мне. Он был в замешательстве. В дневнике я написал: «Мой сосед совершенен. Он воплощает в себе все то, что мне особенно трудно полюбить».

Мое изменение отношения к своему соседу и принятие его стало кульминационным моментом моего перехода от ложного «я» к сердцу. Я принял не только его: душа моя открылась и к Саи Бабе, и ко всем другим, включая и собственное ложное «я». Мой ум успокоился, пропали мучившие его бесконечные вопросы. Исчезло и желание признания. В самой мощной форме я испытал, что любовь и сострадание – это действительно единственное, что имеет значение. Это подтверждало то учение, что Саи Баба уже давал мне раньше: только Любовь реальна. Я, наконец, смог понять, что я действительно не «особенный» – ни я, ни кто-нибудь другой. Единое в своем бесконечном Сострадании равно охватывает всех нас.

Я сидел в первой линии и держал в руках записку, в которой благодарил Саи Бабу за Его учение, хотя и знал, что достаточно просто сказать «спасибо», когда увижу Его. Он остановился прямо передо мной, но не посмотрел на меня. Моя записка была забыта. Все, что я хотел сделать, – это коснуться Его стоп и почувствовать Его Любовь. Я сделал это и пробормотал «спасибо», когда Он уходил. Во мне остались только любовь и преданность.

Но даже после этого опыта мое ложное «я» не только выжило, но и попробовало приписать себе в заслуги мое изменение отношения к соседу. Я знал, что оно было испугано Любовью и пыталось вернуть свое господство надо мной, саботируя чувства любви и единения, испытываемые мною. Оно не собиралось оставлять свои позиции без боя.

В ту ночь Баба сыграл со мной одну шутку. Сосед всегда настаивал на том, чтобы дверь в ванную оставалась закрытой, потому что, когда он прошлый раз останавливался в ашраме, через водопровод в комнату проникли тараканы. Мне это казалось бесполезным, потому что между дверью и полом все равно оставалась щель в дюйм шириной, в которую могло пролезть животное много крупнее таракана. Поэтому иногда в течение дня я забывал закрывать дверь, что было одним из обвинений, предъявленных мне моим соседом. Той ночью я проснулся от шороха и чувства, что кто-то пробежал по мне. Сосед не спал и, заметив мою реакцию, включил свет. Это был огромный таракан, из тех, которых он так боялся. Я недооценил его опасения и теперь получил по заслугам. Я-то знал, что таракана подослал Баба, и сам таракан – тоже Баба. Своим внутренним зрением я видел, как Он с удовольствием потешается над этим маленьким поучительным эпизодом. Я всегда знал, что Он любит повеселиться, но впервые Он шутил лично со мной.

На следующее утро мне надо было уезжать. На даршане я не воспользовался своей возможностью сесть в первой линии, как могли сделать все в день отъезда, и в итоге получил место в седьмой. Я написал записку, в которой просил Его благословения и выражал свои любовь и преданность. Я надеялся, что Он примет этот знак моей любви к Нему. Я понимал, что нахожусь слишком далеко, чтобы передать ее, но это меня не беспокоило. Я тщательно разработал «маршрут» среди сидящих и был готов подняться и приблизиться к Нему, когда Он будет проходить мимо. Обычно Его помощники не позволяли никому этого делать, но я все равно решил попытать счастья. Он подходил все ближе, и я чувствовал нарастающую энергию. В нужный момент я вскочил и подался вперед. Он посмотрел на меня, дал знак подойти и принял мою записку – и мое сердце. Я был переполнен любовью и благодарил Его. Больше мне ничего не было нужно – я получил все, что хотел.

Я задержался после даршана, и тут один индиец сказал мне, что, оказывается, Баба пригласил меня на интервью, и спросил, почему я не пошел, – не захотел или не расслышал. Сейчас было уже слишком поздно. Одна моя половина пожалела об упущенном шансе, в то время как другая знала, что все в порядке.

Баба показывал мне, что во мне все равно оставалась привязанность к ложному «я», которое видит в Нем отдельную личность. Интервью только усилило бы эту иллюзию. Позже я прочитал: «Ценность интервью невелика, оно отделяет вас от Меня» (Саи Баба, 1988). И вновь Баба дал мне прекрасный, хотя и трудный урок о том, что мне надо отбросить все мысли о Нем, как о ком-то, отдельном от меня. Со слезами на глазах я прошептал: «До свидания».

За все время моего пребывания Баба принял от меня только то, что я преподнес Ему от чистого сердца – ничего больше. Этим Он высветил все мои привязанности, ни разу не признав и не одобрив моего ложного «я». В ответ, распаляемое моими привязанностями, оно выкидывало различные фортеля, пока я не смог освободиться от них и раскрыть свое сердце. На протяжении всего этого времени я воспринимал Саи Бабу как чистейшие Любовь и Сострадание, как зеркало истинного «Я» за гранью иллюзии разобщенности.

После этой поездки у меня больше не возникало потребности ехать в Индию, потому что Саи Баба и так все время со мной. Его Сознание продолжает давать мне уроки того, что реальна только Любовь, отчего тускнеет мое ложное «я» и расцветает истинная природа.