Читать книгу - "Как любовь формирует мозг ребенка? - Сью Герхардт"

Это приводит ее к состоянию, когда она отчаянно жаждет родительского одобрения, «социального подкрепления», любви и того, чтобы быть частью чего-то, но ей недостает уверенности в том, что она сможет этого добиться. Но теперь-то, будучи взрослой, она может со всем этим справиться? Кэрис сейчас за пятьдесят. Она была замужем и развелась, у нее есть дети. У нее были романы. Она работает на полставки секретарем в приемной — эта работа ниже ее способностей. И она до сих пор не может выстроить удовлетворительных взаимоотношений с людьми, которые могли бы поддержать ее эмоционально. Под поверхностью кажущейся нормальной взрослой жизни она неосознанно приняла негативные посылы ее детства, о том, что она человек низшего сорта. В раннем возрасте она сформировала работающую модель себя — человека недостаточно хорошего, а то и вовсе плохого, так как она не смогла соответствовать ожиданиям ее родителей и привлечь их внимание.

Эта неосознанная модель очень легко вступает в действие, запускаемая событиями жизни. Когда ее взаимоотношения с другими людьми разлаживаются- ссорится ли она с соседом из-за того, что включила слишком громко радио, уходит ли от нее ее возлюбленный, — она теряет самообладание. Ей хочется свести счеты с жизнью. Ей кажется, что все совершенно безнадежно. Она плохой человек, и никто по-настоящему ее не любит. Как Анна Каренина Толстого, она так неуверена в себе, что даже простое недопонимание приводит к зашкаливающим ощущениям, и ей кажется, что ее все покинули. В романе Толстого граф Вронский просто вынужден не согласиться с Анной, а ей начинает казаться, что он ненавидит ее. Она преувеличивает все, воображая ужасное расставание, представляя худшее: «Он любит другую женщину, это еще яснее, — говорила она себе, входя в свою комнату. — Я хочу любви, а ее нет. Стало быть, все кончено, — повторила она сказанные ею слова, — и надо кончить» (Толстой, 1877/1995). Вскоре после этого Анна и в самом деле кончает с собой, как и делают около 15 % людей, находящихся в глубокой депрессии.

ОТКУДА ТАКОЙ РОСТ ДЕПРЕССИИ?

Депрессию так широко изучают, так как это очень распространенное расстройство и от него страдает множество людей. По последним оценкам, сделанным в США, один из десяти, т. е. 10 % взрослого населения, страдает от той или иной формы депрессии. Около 17 % населения будут страдать серьезной депрессией на определенном этапе жизни. Неудивительно, что для фармацевтических компаний это настоящая золотая жила, и они направляют огромные ресурсы на разработку новых средств для этого выгодного сектора их рынка, который еще и активно растет. Нэнси Андри- зен, глава Американской психиатрической ассоциации, считает, что заболеваемость депрессией сильно возросла начиная с 1950-х годов, и до сих пор кривая заболеваемости устойчиво растет (Андризен, 2001). Может это и совпадение, что антидепрессанты также были открыты в 1950-х, но вопрос о том, не является ли рост числа заболевших следствием огромного желания назвать болезнь «депрессией», раз есть «лекарство», остается открытым.

Большинство литературы по депрессии ограничивается описанием ее симптомов. Основной акцент делается на биохимии мозга взрослых людей и на познавательной способности взрослых людей, которые и являются объектами применения лекарств. Очень редко можно встретить осознание того, что мозг взрослого человека формируется в ходе переживаний, полученных в разные периоды жизни, начиная с периода внутриутробного развития, и что эти переживания могут внести свой вклад в предрасположенность к депрессии. И это несмотря на то, что существует масса доказательств того, что в основе хронической депрессии лежит сверхчувствительная стрессовая реакция, а также особенности систем мозга, которые настраиваются и формируются в младенчестве. Есть также неоспоримые доказательства того, что недостаток эмоциональной уверенности, а также деструктивные жизненные модели устанавливаются в раннем возрасте. А теперь я перейду к раскрытию этих нераскрытых обстоятельств в понимании депрессии.

МАДОННА С МЛАДЕНЦЕМ

В тот период раннего детства, изображенного на картинах и иконах Мадонны с младенцем, мать и дитя могут, если все идет хорошо, почувствовать себя защищенными своего рода коконом любви и мира. Грудное вскармливание дезактивирует стрессовую реакцию матери; ее миндалина выделяет меньше кортиколиберина, предотвращая формирование чувств беспокойства и страха, в то время как пролактин, вырабатываемый при кормлении грудью, создает чувство умиротворенности. Состояние сознания матери при кормлении грудью облегчает ее задачу по успокоению младенца и по управлению его стрессом. После того как грудное вскармливание устанавливается (а этого не всегда легко достичь), оно может стать мощным источником поддержки и для матери, и для ребенка.

Кормя грудью, мать лучше может затормозить стрессовую реакцию младенца и обеспечить производство кортизола на низком уровне. Это достигается за счет ее присутствия, кормления и прикосновений. Ребенок защищен от стресса и дискомфорта, и в ответ на это его мозг отвечает ростом большего числа нейронов, чувствительных к кортизолу. Мозг, в котором достаточное количество рецепторов кортизола, сформированных на ранних этапах развития, в будущем будет лучше справляться с задачей поглощения гормона стресса. Это позволяет мозгу ребенка сформировать способность вовремя остановить производство кортизола, когда он уже помог разобраться с источником стресса. Стрессовая реакция будет быстро выключена ровно в тот момент, когда в ней больше нет необходимости.

Но если ребенок не получит этого опыта пребывания в защитном коконе материнских рук (вскармливается ли он грудью или с помощью бутылочки) или если матери нет рядом слишком долго, стрессовая реакция может быть запущена и активирована слишком рано, до момента созревания необходимых структур. Ребенок может выработать слишком много кортизола, и тогда рецепторы кортизола прекратят работать. Это означает, что в дальнейшем у него будет меньше рецепторов кортизола. Кортизол, выделяемый во время стресса, не найдет нужного количества рецепторов, чтобы уйти, в том числе и в гиппокампе и гипоталамусе, и продолжит циркулировать в мозге, создавая высокий уровень кортизола и порождая чувство, что стресс невозможно прекратить. Таким образом устанавливается реактивная стрессовая реакция. Во множестве исследований доказывается, что депрессия непосредственно связана с таким гиперреактивным стрессовым откликом. Ни Кэрис, ни Анна Каренина не должны неизбежно стать королевами драмы, подверженными страданиям из-за своего эгоцентричного взгляда на мир. С тем же успехом они могут иметь поврежденную систему стрессовой реакции и недостаточное количество нейротрансмиттеров из-за неудачного опыта младенчества. Рожденным матерями, находящимися в стрессе или в депрессии, им могло не хватать внимания, столь необходимого маленьким детям, чтобы расцвести, — «первичной материнской озабоченности», как назвал ее психоаналитик Дональд Винникотт (1992).

СВЯЗИ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ И СВЯЗИ В ГОЛОВНОМ МОЗГЕ

Недополученный опыт блаженного младенчества под надежной защитой не только повлияет на стрессовую реакцию и на способность отключать выработку кортизола. Недостаток позитивных взаимоотношений, вознаграждений от матери может оказать и другие негативные эффекты на биохимию мозга. Так, пренебрежение матери или отлучение от матери связывают с низким уровнем норадреналина, что приводит к тому, что для индивида концентрация на чем-то и поддержание некоторых усилий для завершения чего-то становится непростой задачей. Низкий уровень этого соединения обычно обнаруживается у взрослых, находящихся в депрессии, и затрудняет адаптацию, заставляя человека совершать один и тот же устоявшийся набор действий, даже если это вредит ему (или ей). Несчастливые ранние взаимоотношения могут также привести к тому, что и во взрослом возрасте индивид будет получать меньше удовольствия от жизни и от вознаграждений и похвалы, так как у него будет меньше рецепторов дофамина и опиатов, особенно в префронтальной зоне коры, где в норме они весьма плотно расположены. Социальная обездоленность в раннем возрасте или стресс могут привести к стойкому уменьшению дофаминергических (нейронов, для которых нейромедиатором является дофамин. — Прим. перевод.) нейронов (Мартин, 1997; Лагеркранц и Херлениус, 2001), поражая способность индивида испытывать положительные эмоции (Депью и др., 1994).