Читать книгу - "Перепрограммируйте свой мозг. Руководство по избавлению от вредных привычек - Ричард О’Коннор"

том, чтобы ими восхищались, а не чтобы любили, – и, следовательно, не способны любить в ответ. Они считают себя выше всех остальных, своенравничают и обижаются, если с ними не обращаются соответствующе. В исследованиях группового взаимодействия нарциссы, как правило, поначалу добиваются высоких показателей социального рейтинга (потому что берут на себя роль лидера и способны производить хорошее первое впечатление), но через несколько месяцев оказываются в самом его хвосте. Люди замечают, что в их поступках отсутствует реальное содержание, и начинаются воспринимать нарциссов как тщеславных, властных, раздражительных личностей.

Однако тем самым нарциссы часто привлекают последователей – тех, кому по собственным побудительным мотивам, носящим невротический характер, необходимо кому-то поклоняться. Нарциссы не испытывают особых страданий из-за своего отталкивающего поведения – их самооценка почти неуязвима, – но причиняют боль другим, особенно своим «прислужникам», которые склонны вступать в созависимые отношения и никогда из них не выходят, как сделало бы на их месте большинство людей.

Прикрытие собственной слабости

Есть немало людей, для которых парадигма чувства собственной важности и вседозволенности оказывается фальшивым фасадом, и, если этот фасад рушится, они впадают в депрессию, начинают страдать тревожностью и демонстрируют иные симптомы психического расстройства.

Обычно корни этой парадигмы уходят в раннее детство. На определенном этапе развития детям необходимо чувствовать себя могущественными: они притворяются, что владеют магией или сверхспособностями, много хвастаются и полагают, что окружающие должны их обожать. Если на этом этапе родители смогут разделить с ребенком его радость, он со временем это перерастет, но будет помнить те чувства, которые послужат основой для гордости и здоровой самооценки. Если же родители эмоционально подавлены или перегружены работой, не реагируют на запросы ребенка или не выносят его потребности чувствовать себя особенным, ребенок может вырасти во взрослого с уязвимой самооценкой и неспособностью радоваться и гордится собой.

В более позднем возрасте дети осознают, что не являются неуязвимыми, и потому ищут защиты, идеализируя родителя (обычно того же пола). Стремясь подражать сильному и надежному взрослому, ребенок обретает чувство безопасности. Если родителей это устраивает, эти чувства становятся основой способности взрослого формировать зрелые идеалы.

Если же родителей или других родственников, к которым ребенок мог бы привязаться, нет рядом или если они кажутся ненадежными или подавленными из-за собственных проблем, ребенок упустит эту возможность. Повзрослев, такой человек не сможет чувствовать себя сильным и уверенным в своих действиях и, вероятно, предпримет попытки удовлетворить эту потребность, привязавшись к другому человеку (идеалу, религии или политическому движению), который, по его мнению, этими качествами обладает.

В обеих ситуациях вера в то, что мы особенные – это защита от ощущения собственной беспомощности, чувства опустошенности и нелюбви.

Это своего рода механизм формирования реакции (мы говорили о нем в Главе 4), при котором человек действует по отношению к своим бессознательным желаниям прямо противоположным образом. Тем не менее подобное поведение становится частью автоматического «я» – настолько, что человек не осознает этих своих слабостей. Его эгоизм и вера в то, что он умнее других, напротив, укореняются – и именно этот фасад видят все остальные.

Питер был привычен к лести. Очень умный и творческий человек, он часто (пусть и не всегда) генерировал лучшие идеи среди всех, кто был в его рабочей группе, проявлял нетерпимость к другим точкам зрения и был склонен раздражаться, если не добивался своего. На протяжении почти всей своей сознательной жизни он ходил на терапию и зависел от целого ряда лекарств.

В какой-то момент к психотерапевту Питера привели его отношения со своими взрослыми детьми, которые от него отдалились. Его дочь также недавно начала терапию – и отказалась общаться с отцом. Она сказала, что ее врач посоветовал ей некоторое время держаться от него подальше.

Создавалось впечатление, что Питер совершенно зациклился на отношениях с дочерью. Он постоянно ждал весточек от нее и, когда, наконец, что-то приходило, например, простая открытка на день рождения, он часами выискивал в ее послании «скрытый смысл». Найдя его (как ему казалось), он доводил себя до такого состояния, что звонил дочери и обвинял ее в разыгрывании какого-то сценария, который существовал лишь в его голове. Она взрывалась – и они еще больше отдалялись друг от друга.

Когда Питер пришел ко мне, мы начали разбираться в том, как он стал таким, и обсуждать историю его жизни. Его отец был холодным, требовательным и пугающим, его мать – поверхностной, самовлюбленной, склонной к соперничеству. У Питера было тяжелое детство. Он посещал школу-интернат для мальчиков, где был совершенно несчастен. Свой первый учебный год он закончил хуже всех в классе, но заставил себя трудиться – и уже к четвертому оказался среди лучших учеников. Он поступил в университет Лиги плюща, а затем полностью погрузился в финансовый мир Нью-Йорка. Всю свою взрослую жизнь Питер много работал и добился очень хорошего материального положения..

Наконец он поведал мне свою постыдную тайну. В тридцать с чем-то лет Питер провалил свой собственный экзамен. В фирме, где он работал, у него появилась возможность продвинуться по карьерной лестнице, и было логично, что ему следует сделать этот шаг. Но никто из вышестоящего руководства не дал ему соответствующего сигнала, поэтому он не подал заявку на новую должность. Впервые с детства он испытал сознательный страх. Для Питера это означало, что он был не тем, кем притворялся, и все в нем, на самом деле, было лишь видимостью. С тех самых пор, – вспоминает он, – он пытается компенсировать этот провал.

Со временем я стал лучше понимать, что это значило для Питера. Его ложное «я» было уничтожено. После своего несчастливого детства он усвоил, что, если он будет усердно трудиться и играть по правилам, с ним будут хорошо обращаться, и он сможет в значительной степени игнорировать ту часть себя, которая находится глубоко внутри – и чувствует себя одинокой и испуганной. Но эта часть всегда была там и всегда заставляла его чувствовать, что он просто притворяется успешным и уверенным в себе. Когда он почувствовал себя отвергнутым собственными детьми, то пришел к выводу, что все старые страхи были совершенно верны и что его настоящее «я» эмоционально зависимое и слабое.

Неудивительно, что, потеряв дочь, Питер совершенно обезумел. Он решил, что она разоблачила его – обнаружила настоящее «я», которое он так старался скрыть. Никто не осознавал, насколько Питер зависел от любви и обожания своих детей.

Такие люди, как Питер, часто не могут получить хорошую психотерапию. Сторонники фрейдизма расстраивают их отсутствием должной реакции, когнитивно-поведенческую терапию (КПТ)