Читать книгу - "Проблемы социологии знания - Макс Шелер"

Иным является детерминационное отношение между существующими в данное время определенными идеальными + реальными факторами и их субъективными коррелятами в человеке (структурой духа и влечений), с одной стороны, и впервые становящимися реальными факторами, – с другой, например, политические отношения власти международного масштаба, экономические производственные отношения, расовые смешения и расовые напряженности. Пространство их объективного и реального «возможного становления» определяется по наличному бытию и так-бытию вообще не идеальными факторами, а только всякий раз данными предшествующими реальными факторами и их свойствами. Применительно к ним, таким образом, всему, что мы называем «духом», отводится лишь негативное, «направляющее», т. е. тормозящее или растормаживающее, каузальное значение, а именно в принципе только значение негативной реализации – итак, ни в коем случае не детерминационное значение, определяющее так-бытие. Человеческий дух – как индивидуально-личностный, так и коллективный – и человеческая воля могут здесь лишь одно: тормозить и растормаживать (отпускать) то, что хочет стать наличным бытием на основании строго автономной, реальной, слепой в отношении сознания каузальности развития. Если же дух ставит перед собой цели так-бытия и преобразования реальных факторов, которые не находятся по крайней мере в пространстве собственной каузальной взаимосвязи реальных факторов, то он лишь пытается грызть гранит и его «утопия» выдыхается в ничто. Такого рода утопиями являются, например, плановое хозяйство, «всемирно-политическая конституция», проводимые планомерно и по закону евгеника и смешение рас.

С другой стороны, всегда в корне ошибочной затеей является желание однозначно вывести позитивный смысл и ценностное содержание религии, искусства, философии, науки, права из реальных отношений жизни – будь то кровно-родственных, экономических, властно-политических или геополитических. Состояние реальных отношений, всякий раз складывающаяся комбинация реальных факторов «объясняет» только то, что не возникло из пространства внутренней и смысло-закономерной^[8] детерминации так-бытия истории религии, права, духа – хотя оно, с точки зрения чистой истории духа, потенциально могло возникнуть точно так же, как фактически ставшее. Рафаэлю нужна кисть – ее не создадут его идеи и художнические фантазии; ему нужны политически и социально могущественные заказчики, которые потребуют прославления их идеалов – иначе ему не удастся раскрыть свой гений. Лютеру были нужны интересы князей, городов, партикулярно ориентированной местной знати, ему была нужна восходящая буржуазия – без этих факторов ничего не вышло бы с распространением учения, указывающего, как читать определенные места в Библии, учения о «spiritus sanctus internus» и учения о «sola fide».

Подобно тому, как, с одной стороны, мы a limine отвергаем все натуралистические социологические воззрения на становление смыслового содержания духовной культуры, так, с другой стороны, на почве чистой социологии культуры мы должны отвергнуть всякое учение (которое соответствовало бы гегелевскому) о том, что история культуры – это, якобы, чисто духовный и определенный логикой смысла процесс. Из одних только духовных детерминационных факторов без негативно-избирательной силы реальных отношений и без свободной волевой каузальности личностей-«вождей» – хотя эта свобода относится лишь к тому, «состоится» или «не состоится» деяние, но никогда к смысло-логическому вопросу о том, «что именно» состоится – не произойдет совершенно ничего даже на почве самой чистой духовной культуры. И уж тем более – на почве той действительности, с которой имеет дело социология реальности. Эта действительность в своем наличном бытии, так-бытии и ценности (таким образом, и в так называемых «прогрессе» и «регрессе») идет по своему строго необходимому и «слепому», с точки зрения идей о ценности и смысле, рожденных субъективно человеческим духом^[9], пути – по пути своей судьбы. И лишь одно остается суверенной, неизменной привилегией человека: не рассчитывать предстоящее, но иметь возможность «считаться с ним», формируя в себе ожидание, постоянно остающееся гипотетичным и вероятным; далее, что-то из предстоящего на какое-то время задерживать, приостанавливать с помощью своей воли, другое же ускорять или замедлять во временной последовательности и ее мере (но не во временно́м порядке, который предопределен и неизменен) – наподобие того, как это делает катализатор в процессе химического соединения.

Таким образом, в духовно-культурной сфере существует потенциальная «свобода» и автономия происходящего в отношении так-бытия, смысла и ценности, всегда приостанавливаемая (suspendierbar) в своем реальном выражении собственной каузальностью «базиса»; ее можно было бы назвать «libertе1modifiable» «suspensible».

В сфере реальных факторов существует, наоборот, лишь та «fatalite modifiable», о которой метко и правильно говорил О. Конт.

В первом случае реальные отношения действуют высвобождающе на то, что́ из духовных потенций становится действительным.

Во втором случае дух действует приостанавливающе в смысле временной задержки на то, что́ соответствует судьбоносному характеру исторических тенденций.

2. Второе свойство искомого закона каузальных факторов – это то, что он охватывает и связывает воедино три вида динамических и статических отношений:

А) отношения идеальных факторов между собой: а) статически, б) динамически, в) так, что имеющиеся всякий раз «состояния», «статика» оказываются следствием, относительным моментальным образом динамики, т. е. напластованием более молодых и более старых силовых влияний каждая конкретная культура имеет слоистую структуру; Б) отношения между отдельными видами реальных факторов между собой – опять-таки в этих трех аспектах; С) отношения трех главных групп реальных факторов к отдельным идеальным факторам – естественно, в рамках только что определенной и описанной всеобщей закономерности идеальных и реальных факторов вообще.

Во все времена и повсюду, где мы имеем дело с человеческим обществом, мы встречаем нечто вроде «объективного духа»^[10], т. е. воплощенный в какой-либо материи или воспроизводимых психофизических деятельностях смысл, например, орудия труда, произведения искусства, язык, шрифт (письменность), институты, нравы, обычаи, ритуалы (обряды), церемонии, и его субъективно точный аналог – изменчивую структуру «духа» группы, духа, обладающего по отношению к отдельному существу значимостью и силой, которые являются более или менее обязывающими или переживаются как «связывающие». Существует ли порядок, по которому эти объективные смыслы культуры, с одной стороны, и те комплексы духовных актов, в которых они конституируются, сохраняются и изменяются, с другой, – закономерно обосновывают друг друга? Как соотносятся между собой генетически, например, миф и религия, миф и метафизика, миф и наука, сказание, соответственно, легенда и история; религия и искусство; искусство и философия; мистика и религия; философия и наука; царство значимых ценностей – с теоретически «предполагаемым» наличным бытием и так-бытием мира? Одновременные смысловые отношения и отношения становления (мотивации) между этими объективными смысловыми системами чрезвычайно многообразны, и каждое такое отношение требует особого пространного исследования. Есть мнение, что все это везде находится как бы в зависимости «друг от друга» и, так сказать, во взаимной мотивации, однако закономерного порядка в обосновании этих вещей не существует. Мы противоположного мнения, хотя и не можем здесь доказать его in extenso.