Читать книгу - "Оптимистическая трагедия одиночества - Ольга Порошенко"

Суфизм – это «пантеистическая теософия»^[78], в основе которой лежит традиция эллинистической мистики (неоплатонизм), буддизма и ведантизма. Основное отличие в концепции суфиев от традиционного ислама заключается, во-первых, в том, что внимание верующего смещается от внешних форм, в частности, исламского закона («шариа») к внутренним формам – пути («тарика»), истине («хакика»). Во-вторых, в учениях традиционного ислама акцент делается на признании Аллахом приоритета универсального по отношению к индивидуальному. Путь к Богу для суфия – это обретение внутренней реальности. Внешние формы – лишь образ истинной внутренней реальности.

Индивидуальный путь к Богу для суфия раскрывается в одиночестве. Само одиночество часто является предметом размышлений среди представителей суфизма. Путь суфия к единению с Богом идет через страх, отчаяние и мрак в душе. Лишь одиночество близко. Одиночество – это духовное уединение (отрешенность от мира – «зухд»).

Представитель суфизма Ибн ал-Араби даже Бога – Аллаха объяснял через концепцию одиночества. Понятие «Бог – Илах» («Аллах») ал-Араби определил как «печалиться, тосковать». «Я был сокровищем скрытым. Я пожелал, чтобы меня узнали. И, вот, сотворил я мир, чтобы узнали меня», – «цитировал» слова Аллаха ал-Араби. Бог одинок. Каждый человек – уникальная епифания сокровенного Бога, являющая его в особом, неповторимом выражении. Человеку дано познать лишь собственного Бога. Бог желает, чтобы его познали и тем самым избавляется от чувства одиночества с помощью людей, в которых раскрывает себя. Посредством человечества он познает сам себя.

Во многом идеи суфиев близки плотиновской версии неоплатонизма. Плотин полагал, что духовный мир есть не что иное, как более глубинное «Я». Его можно достичь моментально, погрузившись в себя. Особенность доктрины Плотина заключается в том, что душа человека находится в промежуточном положении между реальностями, стоящими ниже ее – материей, жизни тела, – и теми, которые выше: интеллектуальной жизнью, свойственной Божественному разуму, и – еще выше – свободным существованием Единого начала. Все эти уровни реальности – это уровни внутренней жизни человека, уровни его «Я». Подлинное, божественное «Я» обитает внутри человеческого «Я». Вслед за Плотином суфии учат тому, что человек пребывает в обеих сферах бытия – и в материальном мире, и в высшем мире духа, поскольку Бог запечатлел в душе человека свой образ (об этом повествует сура Корана «Свет»). Свечение присуще человеческому рассудку, значит разум (воображение) человека сопричастен той же реальности, что и духовный мир. Под светом («нур»), говорит ал-Газали, обычно понимается то, что видится само по себе и посредством чего видится другое. «Таков чувственный свет, связанный с солнцем, луной, огнем, светильником и т. п. К категории света можно отнести также глаз и разум, поскольку и они проявляют вещи, но разум больше, чем глаз, можно уподобить свету, ибо он проявляет не только воспринимаемые вещи, но и самого себя, к тому же не ограничивается пространственно-временными рамками»^[79]. Именно так ал-Газали различает чувственный и духовный свет.

Бог для суфия – это не внешнее, объективированное бытие, его нельзя обосновать по-европейски рационально. Бог для суфиев – сугубо субъективная реальность, дающаяся в переживании. Бог суфия тождественен сокровенному человеческому Я и воспринимается – не антирационально, а сверхрационально. Концепции разума в суфизме придается большое и первостепенное значение. В трактате «Кредо философов» ас-Сухраварди описывает онтологическую структуру универсума в виде иерархии трех миров: Мир господнего (алам ал-джабарут) – мир разумов; Мир владычества (алам ал-малакут) – мир душ, космических и человеческих; Мир обладания (алам ал-мульк) – мир тел. В этом заключается принципиальное отличие суфизма от других мистических учений.

В суфизме, с одной стороны, цель богопознания – это достижение состояния уничтоженности Эго («Фана») и обретение лучшего Я («бака»). С другой – единение с Богом должно не уничтожать индивидуальные свойства человека, а совершенствовать их через обострение самосознания и самоконтроля, что будет способствовать уничтожению внутренней расщепленности и отчужденности и приведет к цельности самости. Как говорят суфии: «Кто знает себя, знает и своего Господина». В суфизме утрата собственного «Я» – проблема не метафизическая, а религиозно-нравственная. Человек – этический образ Бога. Бытие «Я» («бака») – «пребытие» – пребывание в Боге. Суфий может сказать, что Бог существует как неактивное, совершенное Сознание, чье совершенство лежит в Его самодостаточности. Активным Он представляется нам в своих проявлениях. И в этом суфий видит цельность Бога. Бог всегда у него перед глазами. Любую доброту, проявленную по отношению к нему – отцом, матерью или друзьями – он воспринимает, как исходящую от Бога: это Бог действует через отца, мать или друга. Любое обязательство, любую благодарность, которую он чувствует – он чувствует по отношению к Богу. А дружбу и любовь, которые он чувствует к своим родителям, родственникам, друзьям или возлюбленной – он приписывает Богу.

В отличие от христианской аскезы, цель которой – преобразование человека из физического, земного существа в духовное, где человек сам идет к Богу (это традиция и эллинистического гностицизма), суфизм, наоборот, проповедует вмешательство Бога в экзистенцию и жизнь человека. Бог первым возлюбил человека, «слуга не смог бы любить бога, если Бог сам сперва не положил начало этой любви». В суфизме человек становится подобен Богу не через метафизику, а через мораль. Мусульманин, чем ближе становится к Богу, тем больше нуждается в нем.

В этом же смысле суфизм отличается от учения йоги. Разница между йогом и суфием в том, что йог больше заботится о духовном, а суфий – о людях. Йог считает, что лучше быть Богом; суфий думает, что лучше быть человеком. «Дарвиши практиковали мистицизм в социальном плане»^[80]. Суфий в своих внутренних опытах не имеет такого же чувства свободы и самостоятельности, как другие мистики. Учение о свободной воле человека есть наихудшая ересь. Ничто не дает человеку такой свободы, с точки зрения суфия, как власть Бога над ним.

Сущностная природа человека есть «идея» в разуме Бога. Посредством знания имманентности и трансцендентности Бога, суфий получает знание о своей собственной сущности, где Бог выражает себя только через аспекты своего одиночества. Поэтому бытие/существование для суфиев звучит как «вуджуд» – от корня «ваджада» – «нашел». Существование – это, что можно найти. Поиск Бога через религиозное переживание для суфия – единственный способ удостовериться в существовании Высшей Реальности, недоступной человеческому пониманию.