Читать книгу - "Свой путь направь к звезде - Элизабет Лукас"

Понимаю, что такое описание счастливой жизненной фазы звучит довольно странно. Ведь «потенциальное удовлетворение» совсем не означает безоблачного счастья и в качестве противовеса несчастьям и бедам выглядит малоубедительно.

Сохранять баланс между страданием и радостью мешает некий психологический механизм. Я хочу объяснить его суть с помощью иносказаний из Библии.

Прежде всего, давайте подумаем, что для человека было бы лучше – сначала прожить семь лет в изобилии, а затем семь лет голодать или наоборот: сначала настрадаться, а затем перейти к благоденствию? Наш разум выступает за первый вариант. Раз уж периода бедности никак не избежать, то пусть он придет после богатства, чтобы можно было сделать запасы, которые помогут пережить трудные времена.

Да, разум говорит так, но он пребывает в одиночестве и не получает поддержки. Едва ли кому-то захочется, живя в довольстве, проявлять предусмотрительность и ограничивать свои потребности ради «запасов на черный день». Изобилие – это поток, несущий все новые и новые дары и порождающий обманчивое впечатление, что иначе и быть не может. Но главная проблема такого «сверхщедрого» периода даже не в этом. Главная проблема в том, что люди привыкают к создавшимся условиям и уже не считают их чем-то необыкновенным. В благополучные времена благосостояние быстро превращается в обыденность, в некую данность, люди не обращают на нее особого внимания и не пытаются осмыслить ее причины и следствия. Однако в мире благоденствия часто не хватает радости, и купить ее негде.

Но вот внезапно надвигаются «тощие годы», и повсюду поднимается «плач и скрежет зубовный». Лишь в результате долгого и мучительного процесса переосмысления, пройдя через недоумение, возмущение, физическую и моральную декомпенсацию, люди постепенно начинают понимать, чем они обладали и что потеряли. Прозрение приходит слишком поздно, а радость, по логике вещей, не приходит вообще. Человек слишком озабочен тем, чтобы освоиться с полной ограничений повседневностью и свести свои страдания к минимуму.

Однако со временем люди привыкают к скудным возможностям и стараются найти им наилучшее применение. Кроме того, в тяжелых обстоятельствах они начинают понимать значение солидарности. Когда всем одинаково плохо, зависть и конкуренция уходят из жизни и на их месте расцветает прекрасный цветок бескорыстной взаимопомощи.

Поэтому не стоит удивляться тому странному факту, что, согласно широкомасштабным опросам, удовлетворенность жизнью в бедных странах в среднем в два раза выше, чем в богатых.

Итак, в «тощие годы» люди постепенно приспосабливаются и мало-помалу перестают замечать, что им чего-то не хватает.

Но вот на смену «тощим» приходят «тучные годы» (вспомним об «экономическом чуде» – развивающимся странам этого можно только пожелать!). Всеобщий настрой близок к ликованию. Уму непостижимо, сколько невиданных возможностей, и не только в материальном плане, вдруг открывается перед человеком. Многие желания становятся реально исполнимыми и, естественно, пробуждают новые желания.

Но как только осуществление всех желаний входит у людей в привычку, их удовлетворенность тем, что они имеют, идет на убыль (потому что им всегда хочется еще большего), бесконечные возможности остаются в небрежении и, наконец, распространяется чувство пресыщения, повергающее людей эпохи всеобщего благоденствия в хроническую фрустрацию.

* * *

Так вот, если мы решим выяснить, каким потенциалом радости обладает каждая из описанных фаз, то окажется, что наиболее многообещающей в этом смысле является фаза перехода от бедности к богатству (и по аналогии: от болезни к выздоровлению, от одиночества к дружеским или супружеским отношениям и так далее). Существенная черта радости состоит в том, что она проистекает из лишений. Она может зародиться только в том случае, если ей предшествует добровольный или вынужденный отказ от какой-то ценности. Но что очень важно – ценности ясно осознаваемой.

Радость утоляет томление души – и без этого томления, без того, чтобы оно хотя бы некоторое время оставалось неудовлетворенным, радости не бывает!