Читать книгу - "Божия коровка - Эдуард Шатов"

— Ну как?

Она ответила:

— Знаешь, ничего не прошло. Ничего не забылось. Я не даю себе распускаться, я запрещаю себе плакать, я все делаю, как положено. Но меня нет.

Я посмотрела ей в лицо и увидела, что изменилось. Вместо двух искрящихся солнышек на меня смотрели мертвые глаза. Улыбка была прежней, а глаза мертвые.

Что это было?

Ольга: Наверное, женщины существа более нервные, мужчины легче переживают потерю.

Эдуард: Не думаю, что мужчины реагируют менее эмоционально. Когда царь Давид состарился, его сын Авессалом поднял против него восстание и был убит. Гонцов, которые прибыли об этом доложить, Давид спросил: «Все ли в порядке с мальчиком моим Авессаломом?». Узнав о смерти восставшего сына, он плакал и все время повторял: «Сын мой, Авессалом, сын мой, сын мой, Авессалом! О, если бы я мог умереть вместо тебя!».

На этот сюжет композиторы эпохи позднего барокко писали очень трогательные мотеты…

Мы все привыкли к общению, к действию наших чувств: осязанию, обонянию, зрению. И в один момент у нас остаются только воспоминания. Есть много мест и вещей, которые напоминают об ушедшем. И оставшийся оказывается в одиночестве, которое он не выбирал. Однако, хотел ли тот, кто умер, погрузить свою половину в вечную тоску и безутешность? Наверное, нет.

И окружающие, приняв горе человека, должны все-таки тянуть его обратно к жизни. Есть фаза, когда следует помочь человеку сделать следующий шаг. В этом смысле прежняя традиция траура не была глупой. Положенное время нужно провести в горе. Соответствующе одеваться, не посещать развлекательных мероприятий. Очень многие проблемы современного человека связаны с тем, что в угоду толерантности мы не разграничиваем периоды своей жизни.

В церковном опыте также очень мало внимания уделяется обрядам прощания, когда друзья и семья должны физически попрощаться с умершим. Если этого не сделано, то начинается следующее: «Ах, он всегда рядом! Я ему все рассказываю!». Не рядом. И пообщаться с этим человеком не получится. Рассказывайте лучше Богу, а Бог разберется. Физической связи с покойным у вас больше нет, и не надо о нем думать, как о киношном привидении, которое постоянно бродит вокруг вас и все видит.

Однажды лед растает, вы сможете идти дальше.

О.: Мне кажется, у нас вообще нормальное осмысление и уважение к смерти утеряно. Вот тебе пример. По поводу самоубийства жены актера один канал устроил шоу с реконструкцией. Взяли электрический провод, показали зрителям как она его завязала, как табуретку оттолкнула, что с ней потом было… Обсудили подробности в студии, языками почесали. Где ноги лежали, где голова.

Э.: Стоит напомнить, что тело — это храм Святого Духа. Следовательно, обсудить детали смерти человека можно, но деликатно. И не в период похорон. Может быть, конечно, журналисты, делающие эту передачу, люди неверующие, но вдруг им эта дама потом встретится? И скажет: «Знаете, вы табуретку неправильно ставили и провод не так завязывали».

О.: Да кто же об этом думает? Все же отгоняют мысль о своей смерти.

Э.: О смерти близких тоже…

Я хочу теперь поговорить об угасших глазах, потере вкуса к жизни. Для верующего человека желание жить дальше появляется в молитвенном общении с Богом, а также с человеком, который может сопроводить в трудную минуту.

О.: Глядя на эту женщину, я сомневаюсь в успехе сопровождения. Иногда ведь слышишь такую фразу: «Я умерла вместе с ним». Верно? А мертвого можно сопроводить только в последний путь.

Э.: Когда человек говорит подобную фразу, он все же несколько лукавит. Душевно он может считать себя мертвым, но тело его живо. Следовательно, нужно заново родиться. Понять, что прошлое очень важно, но будущее важнее. Пережитая любовь должна стать не убивающей, а вдохновляющей. Нужно просто ее любить. Не сочувствовать, не сострадать, не утешать, а именно сильно любить. Чтобы она поняла, как велико, важно и вдохновляюще ее присутствие. И тогда чудесным способом жизнь вернется. И в этом смысле очень важна молитва, потому что любовь Бога способна сделать так, что мертвое оживет.

О.: Как правильно общаться с человеком в большом горе?

Э.: Это и просто, и сложно одновременно. Просто, потому что существуют рекомендации. Всегда быть на связи, никогда не раздражаться, проводить время с этим человеком, когда нужно, не считаясь со своими желаниями и занятостью. Это сложно, потому что посвятить себя человеку на самом деле очень сложно. Находить время и душевные силы для помощи не очень удобному компаньону. Думать, как его развлечь, как сделать ему приятно, и очень мало получать в ответ.

О.: Сколько нужно времени, чтобы человек пришел в себя?

Э.: Каверзный вопрос. Он никогда не придет в себя.

О.: Вот как?

Э.: Опыт сильной любви меняет, преображает и формирует. Впрочем, ему и не нужно приходить в себя, потому что вернуться в стадию «до» невозможно, и от него не требуется «приходить в себя». Необходимо позволить самой силе любви сделать шаг дальше. И на этот процесс действительно нужно время. И это не неделя. Скорей всего, полтора-два года… Может быть — три…

О.: Это довольно много. А есть ли признаки того, что период траура и горя завершился?

Э.: Когда человек продолжает любить и ценить умершего, скучает по нему, но больше не цепляется за ушедшего. Перестает производить катастрофы и разрушения внутри себя. И не говорит: «Он умер как будто вчера».

О.: Насколько допустимо в острый период прибегать к помощи современной фармакологии? Пить антидепрессанты, например.

Э.: Я не могу однозначно здесь дать совет. Иногда это необходимо, но перед тем как начать принимать таблетки, человек должен попробовать излить свое горе до дна близким, друзьям, священнику, не пытаясь выглядеть красиво.