Читать книгу - "Женская мудрость и мужская логика. Война полов или принцип дополнительности - Игорь Калинаускас"

Выскажу мысль жесткую, почти крамольную и даже, предвижу, для многих обидную. Чувственность как таковая — непосредственно телесное, чувственное удовольствие — абсолютно не зависит от партнера как личности. Абсолютно. Телу все равно, кто или что доставляет ему это удовольствие. Игнорирование, вытеснение, ханжество в этой области и приводит к всевозможного рода путанице, которую мы все, естественно, выбираем, потому что чем больше путаницы, тем легче замаскироваться.

Дело в том, что с позиции чистой чувственности мы имеем дело с биологическим фактом: раздражение эрогенных зон, накопление чувственного потенциала и его разрядка в качестве оргазма. Вот уж точно место, которое дает реальную возможность пережить себя, как часть животного мира. Наверное, есть такое место в мозгу: вживляешь туда электрод и простым нажатием кнопки вызываешь у себя оргазм, пока не умрешь от истощения. И никаких сложностей в поисках партнера! Человеческому сознанию, социализированному, перегруженному правилами, это так неловко. Вообще неловко помнить, что я еще и животное. Да-да, животное из разряда млекопитающих.

Для такого рода чувственности, чувственности, лишенной всяческих эмоциональных и интеллектуальных прикрас, даже слово отдельное придумали — «похоть» — и окраску оно традиционно имеет отрицательную. Похоть — это не любое сексуальное удовлетворение или сексуальный контакт. Похоть — это непосредственно биологическое, чувственное желание. Она никакого отношения ни к любви, ни к проституции, ни к каким-либо отношениям не имеет. Наверное, стоит напомнить человеку, что он еще и животное, и ничего плохого в этом нет.

Плохого ничего, конечно, нет, как нет ничего плохого во всей физиологии, а неловкость некоторая все-таки существует. Мы говорим о трех природах и утверждаем, что они равны, а нас воспитали на иерархии этих природ. Главная — это социальная. Разум! Разум!! Разум!!! Духовная — это тоже нечто, что очень хорошо, но не на каждый день и не для всех, а биологическая — это нечто, что существует, но с ней-то разум давно управился, и люди, которые озабочены именно ею, вызывают то усмешку, то раздражение. А тут еще старик Фрейд, доведенный популяризаторами до абсурда, страху и неловкости добавил. Герой фильма «Анализируй это» восклицает, доведенный своим психотерапевтом: «Да после твоих сеансов я боюсь звонить матери!»

Чтобы сформировать у себя правильное отношение к вопросам секса и эротики, нужно отделить похоть, биологическую чувственность от всего остального. Чем и занимались во всех древних, сексуально ориентированных традициях, начиная от секретных женских монастырей, вакханок, гетер, тантристов, — всюду, где секс обуздывался знаниями. Так вот первое, чему там учили, — это умению освободить природную чувственность от жесткой связи с чем-либо еще.

Это, конечно, не чисто человеческое качество — чувственность. Это качество живого, любой живой системы. Животные не менее чувственны, чем мы. Естественно, что природа не могла доверить каким-то случайностям дело продолжения рода, поэтому автоматическое обеспечение желания и осуществляется через его связь с максимальным чувственным удовольствием.

Мы знаем, что не только у человека есть в мозгу центр под названием «рай» и центр под названием «ад». Есть центр, который автоматически включается, когда мы приближаемся к границам, охраняемым инстинктом самосохранения. И есть центр удовольствия, который связан с инстинктом продолжения рода. Стремление пережить это удовольствие и есть чувственность как таковая.

Если один из партнеров умеет, знает, путем опытных исследований находит доступ к этому центру у другого, то, конечно, ему хочется только одного — чтобы тот нашел доступ к его центру. И тогда случается тот самый взрыв страсти, и необузданная похоть вырывается на свободу, и мы так любим читать об этом в художественном изложении и, несколько смущаясь, наблюдать на экране. Естественно, с возрастом доступ к этому центру становится более сложным, бывшее животное все больше социализируется и перепрограммируется, правила и табу социума въедаются в него все сильнее. Несанкционированный доступ к центру удовольствия — это, конечно же, насилие. Взлом всей системы.