Читать книгу - "Путь. Чему нужно научиться у древних китайских философов - Майкл Пьюэтт"

Лао-цзы совершенно четко определяет, кто в любой конкретной ситуации самый влиятельный: тот, кто практикует недеяние («у-вэй»), то есть, как сказано в «Дао дэ цзин», кажется пассивным и бездействующим, но на самом деле наделен огромной властью. Вспомните, как русские генералы заманили Наполеона в ловушку. Практикующие недеяние кажутся пассивными. Но в действительности они всем управляют.

Рассмотрим альтернативный, более близкий к Пути сценарий. Итак, вы вызвались провести собрание. Условия прежние: ваш день проходит из рук вон плохо и об очередном обязательстве не хочется даже думать.

Вы спешите к дверям конференц-зала. Но на сей раз, вместо того чтобы сразу войти, вы останавливаетесь, делаете глубокий вдох и успокаиваетесь. Вы находите равновесие, понижаете уровень стресса и озлобленности и мысленно переноситесь туда, где все едино. Успокаиваясь, вы подходите ближе к Пути.

Только достигнув душевного равновесия – и ни в коем случае не раньше, – вы переступаете порог. С первых секунд вы проникаетесь обстановкой комнаты и сложными оттенками настроения собравшихся в ней людей. Интуиция подсказывает, кто из них подавлен, кто безразличен, а кто с нетерпением ждет начала. Теперь ваша задача помочь всем этим разным людям прийти к общему знаменателю, чтобы встреча прошла продуктивно. Не говоря ни слова, одним быстрым взглядом вы оцениваете окружающих.

Подойдя к столу, вы не оглашаете комнату ревом: «Итак, внимание! На повестке дня у нас…» Нет, вы молча садитесь и просто излучаете спокойствие.

Разумеется, у вас есть план и цели. Вы знаете, чего хотите от этой встречи. Но вместо того чтобы открыто гнуть свою линию, вы налаживаете контакт с командой. Поднимаете несколько тем, выносите на обсуждение пару вопросов и при помощи интонаций, подбора слов и визуального контакта задаете настрой, при котором намеченное вами развитие событий становится для всех естественным. Когда говорят ваши коллеги, вы своим спокойствием и вниманием создаете климат, благоприятный для возникновения новых идей. Люди лучше понимают друг друга. Они активно включаются в обсуждение чужих предложений, и начинают вырисовываться планы, которые вы можете корректировать невербальными средствами: улыбаться, одобрительно кивать или неодобрительно хмуриться.

Не сомневайтесь: вы по-прежнему главный. Но коллеги не догадываются, что тем, как вы смотрите на них и с каким интересом встречаете их предложения, вы управляете ходом событий. Постепенно круг обсуждаемых планов сужается, и все приходят к единому мнению.

По окончании встречи ваши коллеги расходятся с мыслью: «Вот это да! Все прошло как по маслу и как будто само собой получилось». Однако на самом деле собрание провели вы. Своими действиями вы настраивали людей на нужный лад – и показывали отличный пример недеяния. Мягко и незаметно вы создавали мир, в котором все связаны друг с другом и увлечены своими идеями. Вы работали над этим миром до тех пор, пока ваши коллеги не превзошли самих себя и не выдали результат, о котором даже не думали, когда входили в конференц-зал. Вы встали во главе, пропустив других вперед. Иначе говоря, вы были Путем.

Становясь мудрецом, вы не просто лучше чувствуете людей. Благодаря своей мягкости и податливости при каждой встрече с родными, друзьями и коллегами вы создаете вокруг себя маленький мир и с его помощью влияете на мысли и чувства окружающих.

Подлинного влияния нельзя добиться грубой силой или насаждением своей воли. Такое влияние достигается через создание реальности, которая кажется настолько естественной, что никто не ставит ее под сомнение. Именно так, согласно «Дао дэ цзин», мудрец обретает огромную власть над людьми.

Лао-цзы и проблема лидерства

Когда совершены его заслуги и сделаны подвиги, то все скажут, что это достигнуто естественным ходом вещей^[19].

«Дао дэ цзин» владеет умами стольких народов и поколений, потому что с его помощью можно приобрести колоссальное влияние, действуя мягкостью, а не силой; объединяя, а не подавляя. Но главный секрет успеха – в умении создавать мир, который с первых мгновений подкупает своей естественностью и заставляет забыть, что когда-то было по-другому. Следовательно, власть и успех приходят не к тому, кто действует напролом, а к тому, кто закладывает фундамент для кардинально новой реальности. Так можно управлять мелочами, и так можно вызывать к жизни перемены, которые переворачивают с ног на голову целый мир. Приведем несколько наглядных исторических примеров.

Сегодня американцы говорят своим детям: «Наша страна основана на принципе равенства, провозглашенного в Декларации независимости».

Однако в середине девятнадцатого века эта идея в Америке не пользовалась популярностью. Тогда главным документом страны считали не Декларацию независимости, а Конституцию США, принимавшую рабство как данность. Тем не менее в своей Геттисбергской речи Авраам Линкольн упомянул о принципе равенства как о чем-то само собой разумеющемся. Президент говорил так, будто основным документом Америки была Декларация независимости и вся нация верила в равенство всех людей.

В 1863 году его речь произвела эффект разорвавшейся бомбы. Журналисты недоумевали: американская нация вовсе не была «убеждена, что все люди рождены равными», и не признавала Декларацию независимости основополагающим документом. Однако точка зрения Линкольна не только одержала верх, но и стала для Америки общепринятой. Сегодня большинство ее граждан верит, что главным документом Соединенных Штатов всегда была Декларация независимости и что принцип равенства для всех лежал в основе государства с самого начала.

Эта идея послужила стартовой площадкой для множества других. К примеру, через сто лет после речи Линкольна доктор Мартин Лютер Кинг-младший заявил, что в расовых вопросах американцы изменяют ими же провозглашенному принципу равенства всех людей. Он бы не смог привести подобный аргумент, если бы идея равенства не стала к тому времени общепринятой. А приняли ее благодаря выступлению Линкольна.

Или возьмем государственное управление в США. Не утихают жаркие споры о том, насколько широкими должны быть полномочия правительства, чтобы экономика процветала. Однако мало кто из американцев сомневается, что государственное вмешательство следует ограничивать определенными рамками.

В разгар Великой депрессии Франклин Делано Рузвельт решил, что для перестройки экономики и помощи бедным Америке необходимо более сильное правительство. Когда он предложил свои реформы, Верховный суд США постановил, что они противоречат Конституции. Тем не менее после многочисленных политических дебатов реформам Рузвельта – так называемой политике «Нового курса» – дали зеленый свет. В результате был создан массивный аппарат федерального управления, который регулировал экономику, контролировал финансовый сектор, поддерживал пожилых людей при помощи социального страхования и помогал бедным и нуждающимся через систему соцобеспечения.

Чтобы финансировать эти реформы, Рузвельт установил прогрессивную систему налогообложения, в которой потолок ставок достигал невиданных доселе 90 процентов. Этот радикально новый подход к управлению государством оказался настолько успешным, что в Америке его стали воспринимать как должное. Модель, при которой государство контролирует финансовый сектор, регулирует коммерческую деятельность, предотвращает развитие монополий и пользуется прогрессивной системой налогообложения с высокими ставками, просуществовала несколько десятилетий. Ее поддерживали и республиканцы и демократы. Единственного существенного снижения налогов добились лишь демократы Джон Фицджеральд Кеннеди и Линдон Бэйнс Джонсон, срезавшие максимальную ставку до 70 процентов.