Читать книгу - "Записки психиатра. Безумие королей и других правителей - Максим Иванович Малявин"

передать, если вдруг чего? Братцу Людовику Анжуйскому? Так тот уже на низком старте, лапки потные загребущие потирает – дескать, брат здоровьем слаб, и семя у него дурное, я спасу тебя, Франция! Рады-то рады, но на всякий случай родители подстраховались еще четыре раза, доведя общее количество родов Жанны до десяти. Ибо чем еще ударить по высокой детской смертности?

Карл Мудрый как знал, что не все будет так просто после его правления – сделать-то он для страны успел немало, да и натворить тоже, и вполне закономерно опасался, как бы сына от короны не подвинули куда подальше. Потому и написал хитрое завещание, по которому в случае чего (ну сами знаете, бывают острые почечные колики не менее острой заточкой, свинцовая непроходимость кишечника, приступы удушья шелковыми шарфиками и прочие апоплексические удары тупым тяжелым предметом по голове) регентом при сыне стала бы мама, а при ней на подтанцовке – двое дядьев, Жан Беррийский и Филипп Бургундский. А когда мальчику шел двенадцатый год, Карл V и в самом деле помер.

Коронация наследника как-то не задалась: взялись было за подготовку, а тут дядя Людовик, который Анжуйский, спер золотые ложки с серебряными вилками, драгоценностей и слитков драгметаллов прихватил и прочего лута из казны аж на 17 миллионов франков. Пока пытались вилочки с ложечками вернуть да пока собачились – время шло, корона пылилась. Но все же как-то вопросы разрулили, и 3 ноября 1380 года мелкий король таки прибыл в Реймс, где наконец был принят в рыцари, а затем и коронован. Далее была церемония присяги королю от дворянства и выдвиженцев родом из народа, но так, на грани приличий – уж очень всем хотелось поскорее начать банкет. На пиру тоже не все гладко пошло – даже не успев хорошенько окувшиниться, дядья начали мериться рейтингами и рядить, кому по какую руку от мальчонки афедроны примостить, но, слава богу, обошлось без мордобоя. Из Реймса королевский поезд двинул в Париж, где на радость электорату придворные аниматоры устроили нехилый такой фестиваль – с конкурсами, бесплатной закуской и фонтанами вина, молока и даже душистой воды.

Потом за спиной мелкого была грызня за влияние, неразбериха с указами о налогах, отчего болельщики и фанаты быстро перековались в повстанцев и борцов – дескать, нам, французам, все равно: что чествовать – барагозить, что бесчинствовать – барагозить, лишь бы сосед по морде отхватил да в ближнем супермаркете было чем на халяву прибарахлиться.

В общем, сами видите – детские психотравмы не просто налицо, а и вовсе куда ни плюнь. Но ничего, выжил, окреп, подковы руками ломать научился, и тогда дядья, которые нехило так разгулялись за время регентства, решили Карлушу оженить – дескать, пусть лучше в том направлении энергию выплескивает, а то, не ровен час, начнет об порулить Францией задумываться. На кастинге невест претенденток было достаточно: принцесса лотарингская, принцесса ланкастерская, принцесса австрийская, принцесса баварская… так, а вы, бордель-маман, куда со своим выводком? В итоге с хорошим отрывом по очкам победила представительница рода Виттельсбахов (о, этот род себя еще покажет и Белой Принцессой, и Сказочным Королем) – та-дам – Изабелла Баварская! 18 июля 1385 года епископ амьенский венчал молодых, и в тот же день, чтобы два раза регалии да реликвии не расчехлять, Изабеллу короновали.

Через три года после женитьбы Карл VI вдруг вспомнил, что он же не только жену хотел, но и Францию. А его отвлекли. В общем, дал он дядьям отставку. Но самому управлять государством, как оказалось, было довольно муторно. И бразды были переданы группе товарищей, которые, хоть принцами и не были, но до королевского уха были допущены. Прозвали эту партию «маленькими людьми». А еще – мартышками, мармузетами. И продолжалось их фактическое правление (с разоблачениями, изобличениями, пресечениями и прочими непременными атрибутами контрольно-ревизионной комиссии) четыре года, ровно до того момента, как король двинулся глуздом.

В апреле 1392 года король захворал. Горячка с ним приключилась. Думали уже, что все, но монарх сказал – мол, не дождетесь – и пошел на поправку, да по дороге малость заблудился. Стали замечать за ним странное: дерганый он какой-то сделался, подскакивал от резкого шума, срываться начал на подшефных. А еще, когда такие приступы с ним приключались, выдавал он странные и неприличные движения и жесты, кои не пристало делать просвещенному монарху. Современные доктора заподозрили бы синдром Жиля де ла Туретта, но ни его самого, ни тех современных докторов еще и близко в проекте не было.

Тут бы монарху отлежаться или прокатиться на воды целебные, да вот незадача: кузен королевский, Пьер де Краон, подкузьмил. Мало того что деньги Людовика Анжуйского промотал по куртизанкам да кабакам, так еще и едва не зарезал аж цельного коннетабля Франции, Оливье де Клиссона. Подрезал и бежал в Бретань. Делать нечего, пришлось королю вместе со всей его королевской конницей и со всей его королевской ратью (ну хорошо, не всей, но в плепорцию) двигать в Ле-Ман, чтобы оттуда выдвинуться в Нант и как следует покарать кого попало. В дороге королю нездоровилось – сказывались последствия лихорадки. И вот 5 августа 1392 года Карл VI, весь смурной и несчастный, едет на своей лошади, удаляясь от Ле-Мана. Кавалькада успела отъехать от города несколько лье, и тут под ноги королевской скотине с криком: «Остановись, король! Тебя предали!» – бросается некто в порванном дублете, босоногий и без шляпы. Ясен пень, тут и у здорового человека острый приступ паранойи приключится. Так мало того, еще и королевский паж дал стране угля: задремал, подлец, и выронил аккурат в тот момент свое копье. А копье возьми да и тресни по шлему идущего рядом пехотинца. Дальше события понеслись вскачь. Король выхватил из ножен свой меч, возопил: «Вперед! Вперед! На предателей!» – и заколол едва проснувшегося злосчастного пажа, следом – бастарда де Полиньяка, ранил еще троих рыцарей и помчался за родным братом, но тот понял, что дело пахнет явно не кельнской водой, и рванул в дремучий лес. Битый час король с мечом наголо носился по рядам своей армии в поисках предателей, пока меч его не сломался, а кастелян двора Гийом Мартель с криком: «Помру я на этой долбаной службе!» – не кинулся на круп королевской лошади. Лошадь всхрапнула – дескать, когда ж я сдохну! – и упала.

Короля, соответственно, повалили и повязали. Тот от избытка чувств и последствий лихорадки впал в кому, в коей и пребывал два дня. Все снова принялись ждать, что монарх помрет, и снова не дождались.