Читать книгу - "Фобии, утраты, разочарования. Как исцелиться от психологических травм - Андрей Ермошин"

— Было ощущение мусорного ведра, полного цветных бумажек. Какие-то из них помялись… В общем, голова, полная мусора, — так она резюмировала свое состояние.

Интересно, что приступ паники возник перед тем, как нужно было выйти из дома по делам. Почему же пациентку так пугает выход из дома?

Впечатления от больницы

— Я пережила отрыв от дома в детстве, — призналась она. — Полгода в больнице. Очень испугалась. Положили в детское отделение, там было столько темных коридоров, углов, где дети лежали с облысением, не полным, а очагами… У некоторых не было бровей, ресниц…

Марина вспомнила, как стояла у окна и плакала.

В последующем, если ее пытались отправить в санаторий, она непрерывно рыдала. Температура у нее поднималась до 39°. На следующий день сами воспитатели звонили родителям, чтобы те забрали ребенка. Да и сейчас, по прошествии многих лет, элементарное медицинское обследование вызывает у Марины слезы. Она обычно просит врача не обращать на это внимание.

«В голове черное пятно, как клякса», — рассказывает Марина об ощущениях, которые остались с тех пор.

Она стала наблюдать за тем, как эта клякса постепенно выводится. У неприятных картинок Марина забрала энергию, и они стерлись.

— Что осталось на уровне тела? — спросил я.

— В горле — гроздья рябины.

Пациентка понимает, что это внутренний плач, который она раньше сдерживала. Сейчас, когда травма испуга уже отработана, гроздья стали рассасываться.

В завершение этой части сеанса я предложил Марине дать усвоиться тому, что делает организм уверенным и компетентным. Свет импульсами пошел в тело. Марина обрела «взрослое» знание, как относиться к ситуациям, когда она в отрыве от дома.

Деревянный нож

Далее мы попытались обратиться к ее сегодняшней жизни. Пациентка сразу же вспомнила самую большую свою проблему: мама ее не понимает.

— Как можно так?! — воскликнула она, говоря о сложностях отношений с матерью.

— Ну, это вопрос философский, на который можно за всю жизнь не найти ответа…

— Твои родные — и так поступают… — добавила Марина. — Это так ранит!

— Где рана? — уточнил я.

— В груди, — Марина перешла к делу.

— Что там?

— Деревянный нож.

— Может быть, его приятно будет кому-то показать: внуку, например, или мужу? Или он вам самой на что-нибудь сгодится? — в шуточной форме я побуждаю Марину к тому, чтобы она сама приняла осознанное решение насчет «ножа».

Марина ответила:

— Нужно дать этому ножу вываливаться, а рана пусть заживает.

После паузы она рассказала:

— Выдиралось с мясом, больно было. Солнышко помогает заживлению…

Бывший философский вопрос сам куда-то испарился. В голове, по ощущениям Марины, всё стало «розовым», а в туловище появилось чувство обновления: «Будто растут листочки».

Вулкан и пепел

Я снова спросил:

— Как и что вы чувствуете при выходе из дома? Представьте, что бываете там, где вам нужно.

— Внизу живота сразу же оживает вулкан!

Видимо, это телесный компонент страха, который мы еще не успели отработать.

— Через что вошла эта лава, через то пусть и выходит, — предложил я Марине.

— Она поднимается вверх, через желудок, и там сгорает…

— Что ж, пусть организм забирает себе тепло и энергию.

Марина прокомментировала:

— Желудок практически чист, остались последние крошечки. «Пепел» стал вылетать вон из организма — в виде цветного вихря через горло и через верх головы. Эта воронка высасывает всё.

Через пару минут Марина с выдохом сообщила:

— Всё. Светлое всё. Я наполнена чем-то золотистым.

Твердая земля под ногами

— Теперь я всю себя вижу изнутри. А раньше не видела себя ниже головы, — заметила она.

— Теперь, возвращаясь к своим жизненным задачам, представьте, как вы делаете всё, что вам необходимо, сохраняя это ощущение золотистой энергии внутри.

И Марине это удается. Я подвел итог:

— Чистота, уверенность, компетентность. Всё хорошо! Вы взрослый человек, который может решать свои проблемы разумно. Вы переросли свои детские страхи.

Марина уверенно сказала в ответ:

— Теперь у меня твердая земля под ногами.

«Боюсь ножа в спину»

Сейчас Валентине 40 с небольшим. В первые годы замужества она почему-то боялась ситуаций, когда муж оказывался у нее за спиной. А недавно они с сыном пошли в лес по грибы, взяли ножи. Сын не нашел маленький нож и взял большой «свинорез». В лесу мальчик стал играть с ним, втыкать в землю, и в какой-то момент оказался позади матери.

«Мне неприятно, когда ты втыкаешь нож!» — строго сказала ему Валентина.

Она и сама не понимает, в чем тут дело. Ее беспокоит вопрос, что стоит за этим неприятием манипуляций с ножом?

Когда Валентина обратилась к внутренней работе, оказалось, что этот страх очень застарелый. Выяснилось, что нож, по ее ощущениям, был всажен неким мужчиной ей в спину. Раньше нож находился в области левой лопатки. Сейчас его там уже нет, рана зажила.

— Что же осталось? — спросил я.

— Рубец.

Чтобы он рассосался, нужно извлечь какой-то урок. И внезапно Валентина открыла для себя:

— Надо быть настоящим, «неповерхностным» самураем, чтобы тебе не втыкали нож в спину.

Энергия гибкости и стойкости, то есть та, что питает «самурайское» мировоззрение, стала подниматься снизу, от земли, от ног и пропитывать всё ее тело вплоть до головы. Теперь Валентине стало спокойно.

Появилось ощущение, что при наличии такой энергии в организме жизненные трудности станут чем-то вроде ветра для дерева. Дерево, покачиваясь, амортизирует порывы. Дерево принимает ветер как естественное явление.

Нужная энергия устоялась, и старый рубец исчез.

Страх одиночества

Кристина в 16 лет осталась одна, «сама за себя». Сначала родители ссорились, потом разошлись, потом мама и брат просто бросили ее, переехав жить в другое место.

Она испытала пустоту внутри. Сделалась «маленькой». Что-то темное спереди треугольным клином проникло в низ живота, ближе к правой стороне, и заполнило дымом пространство в организме.

Так на уровне ощущений Кристина ощущала свое одиночество.

Когда она пришла ко мне на сеанс, ей было 26. Во внешности обращали на себя внимание глубоко посаженные и светящиеся умом глаза. В целом Кристина сухощавого сложения. Возможно, именно конституциональный склад ее личности с чертами аутистичности, склонности уходить в себя, предопределил ее реакции: оказавшись в беде, она почти ни с кем не делилась своими проблемами.