Читать книгу - "Виртуальные войны. Фейки - Георгий Почепцов"

Горбачев, подталкиваемый Яковлевым, сделал только первый шаг в трансформации страны. Он явно медлил и все время останавливался, боясь потерять не столько поддержку населения, сколько свое кресло. Поэтому на сцену был выведен игрок № 2 Ельцин, который и довел ситуацию до логического конца, и одна команда сменила другую.

Много интересного можно увидеть и в книге воспоминаний самого А. Яковлева «Сумерки»^[145]: и как он знакомил Горбачева с Трюдо, и как это повлияло на англичан, правда, непонятно, почему он это делал, да еще представлял Горбачева при этом в роли будущего лидера страны.

Получается, что это Яковлев сделал из секретаря ЦК по сельскому хозяйству великого «Горби». Вот как это выглядело по модели Яковлева: «Я думаю, что именно после поездки в Канаду политическая элита на Западе стала присматриваться к Горбачеву как к будущему лидеру. Позднее бывший министр иностранных дел Великобритании Джеффри Хау рассказывал мне, что, когда английское правительство обсуждало вопрос о приглашении возможного будущего советского лидера, информация из Советского Союза была противоречивой. Рассматривались кандидатуры Горбачева, Гришина, Романова. Решили посоветоваться с Трюдо. Последний высказался за Горбачева.

Англичане прислушались к совету канадцев».

И институт, который он возглавил, вернувшись из Канады, тоже был не просто академическим институтом. Это был think tank по обслуживанию советской верхушки. Вот как он о нем рассказал в своих воспоминаниях: «Практически институт считался как бы научно-исследовательской базой ЦК, выполнял разные поручения, готовил десятки справок (например, работники международного отдела ЦК очень любили перекладывать собственную работу на институты). Институтские ученые часто привлекались к подготовке выступлений и докладов для высшего начальства, что считалось „большим доверием“. А те, кому „доверяли“, были людьми, как правило, с юмором. Когда начальство произносило „свой“ текст, его авторы садились у телевизора и комментировали это театральное представление: „А вот этот кусок мой“, „А вот эту чушь ты придумал“, „А теперь меня читает“. Смеялись. А на самом-то деле на глазах творился постыдный спектакль абсурда».

Но все они пытались не оторваться от Ленина, уйдя от Сталина, что и явилось причиной торможения. А. Ципко вспоминал: «Доклад Горбачева на переломном январском Пленуме ЦК КПСС 1987 года буквально пронизан ссылками на труды В.И. Ленина. Автор этой книги еще в июне 1986 года по заданию Наиля Бикенина, тогда заместителя заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, подготовил материал, живописующий Ленина как реформатора. Горбачев тогда так обильно цитировал Ленина не только для того, чтобы придать легитимность своим реформаторским планам, но и потому, что искренне, как и все шестидесятники, верил, что не будь Сталина, исходная демократическая основа социализма зацвела бы пышным цветом. Концепция „гуманного демократического социализма“, которая становится идеологией КПСС уже после XIX партийной конференции, разделялась одновременно и лидерами первой советской легитимной оппозиции, и лидерами Межрегиональной депутатской группы. И Горбачев прав, настаивая до сих пор, что в идеологии Межрегиональной группы, сформулированной в сборнике статей „Иного не дано“, нет ничего, что бы выходило за рамки философии перестройки»^[146].

Ципко также вспоминал, как в марте 1985 г. его вызвал помощник Горбачева по идеологическим вопросам Г. Смирнов и сказал: «Михаил Сергеевич считает, что наша трагедия состоит в том, что в 1929 г. победил Сталин, а не Бухарин, что мы сошли с того пути строительства социализма, который был начертан Лениным».

Все это означало, что они хотели остаться на месте в то время, когда все вокруг зашевелилось и забурлило, в том числе с их помощью. И когда систему прорвало, Горбачев просто поплыл по этому течению.

Несколько отличающуюся картину событий нарисовал В. Медведев, которого Горбачев на очередном витке сделал главным идеологом, подчинив ему и А. Яковлева. Это было в 1988 г., что многие сегодня уже забыли^{[147][148][149]}. В книге своих воспоминаний В. Медведев дает другую версию ухода А. Яковлева из ЦК: «Для Брежнева взгляды человека не были самым важным, среди его доверенных лиц были люди с различными, можно сказать даже противоположными убеждениями. Главное для него — личная преданность. Вот и в данном случае дело скорее было в том, что Яковлев, как и удаленный до него Степаков, рассматривался как выдвиженец „московской группы“, поддерживался А.Н. Шелепиным, который был соперником Брежнева за влияние и власть в партии в послехрущевский период. Прошло немного времени и Яковлев вообще был удален из ЦК»^[150]. Интересно, что в конце жизни А. Яковлев принял буддизм^[151].

* * *

Со Сталиным во главе режиссеры и писатели в довоенное время создавали один формат человека, работая над максимальным отрывом его от дореволюционного формата. И это соответствовало общей советской логике трансформации, когда Лысенко и Мичурин, к примеру, создавали новые типы растений^[152], а Макаренко исправлял малолетних преступников. При Брежневе был зафиксирован конечный результат этой трансформации — советский народ. И этот результат сохраняется по каким-то параметрам и сегодня.

Была создана новая «социальная идентичность», которую перестройка принялась разрушать. Интересно, что только сегодня, а точнее в 2016 г., американское военное агентство по научным исследованиям DARPA объявило программу по созданию принципиально новых социальных наук более объективного порядка, перед которыми стоит задача прикладных разработок в сфере «социальной идентичности»^[153].