Читать книгу - "Власть научного знания - Нико Штер"

«Общая теория» Кейнса знаменует собой переход к новой парадигме в современной экономической теории^[25]. Кейнс предполагает, более того, он почти уверен, что его теория носит революционный характер. Книга еще не готова, а Кейнс уже пишет в письме Джорджу Бернарду Шоу: «Я думаю, что книга по экономической теории, над которой я работаю, произведет революцию в изучении экономических проблем во всем мире – полагаю, не сразу, а в течение последующих десяти лет». Суть совершенного Кейнсом прорыва полностью соответствует современному пониманию теоретической революции, сформировавшемуся под влиянием работ Томаса Куна: это прежде всего «сдвиг»^[26] основных экономических понятий и новая понятийная классификация экономических явлений (ср. Harrod, 1951: 462 и далее; Lowe, 1977).

Тот факт, что главная работа Кейнса была написана после глобального экономического кризиса, имевшего серьезные социальноэкономические последствия, и была основана на личном опыте Кейнса как участника дискуссий об экономической политике и одновременно биржевого спекулянта, можно считать значимым во многих отношениях^[27]. Так, например, то, что свой диагноз Кейнс выстраивал с учетом депрессивной фазы экономической конъюнктуры, безусловно, имело большое значение для предложенных им политических мер.

Разумеется, эта взаимозависимость стала поводом для последующих споров среди экономистов на тему «универсальности» кейнсианского диагноза и основанных на нем задач экономической политики. С другой стороны, если говорить об условиях развития общественно-научного знания, пример Кейнса, по-видимому, позволяет сделать общий вывод о том, что значимые когнитивные инновации в социальных науках могут рассматриваться либо как реакция на сформировавшиеся внутри профессии интеллектуальные традиции, либо как результат размышлений о внешних значимых событиях и кардинальных изменениях в обществе. Если подобное разделение в принципе осуществимо и имеет смысл, то во втором случае с высокой долей вероятности можно предположить, что разрыв между новыми теоретическими изысканиями и решениями, с одной стороны, и устоявшейся профессиональной теоретической традицией, с другой стороны, будет особенно большим. Если же говорить о причинах возможности или невозможности практического применения общественно-научного знания как способности к действию, то здесь также можно предположить, что если это знание возникло как непосредственная реакция на практические проблемы, то у него больше шансов с самого начала быть ближе к «практике». Во всяком случае, это наблюдение уже говорит о том, что мы имеем дело с важным аспектом общественно-научного знания, который следует учитывать при оценке практической эффективности этого знания.