Читать книгу - "Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей - Дейл Карнеги"

Ваш золотой случай упущен, и я безмерно огорчен этим».

Как вы предполагаете, что сделал Мид, когда прочитал этописьмо? Мид никогда не видел этого послания. Линкольн никогда не отправлял его.Оно было найдено среди бумаг Линкольна после его смерти.

Я предполагаю — это только догадка — что, написав этописьмо, Линкольн посмотрел в окно и сказал себе: «Минутку. Может быть не стоитспешить. Легко мне, сидя в тиши Белого Дома, посылать Миду приказы вести войскав атаку, а если бы я был под Геттисбергом и видел столько крови, сколько еевидел Мид за последнюю неделю, и мои уши пронзало столько стонов и криковраненых и умирающих, может быть я тоже не так уж жаждал атаки. Если бы у менябыл такой робкий характер, как у Мида, возможно я поступил бы точно так же, какон. Как бы там ни было, время уже прошло. Послав это письмо, я отведу себедушу, но Мида это заставит искать оправдания, вынудит меня осудить. Оно возбудиту него тяжелое чувство, помешает дальнейшему использованию его как командующегои, возможно, вынудит его уйти из армии в отставку».

Итак, как я уже сказал, Линкольн отложил письмо в сторону,ибо на горьком опыте знал, что резкая критика и выговоры почти неизменнооканчиваются ничем.

Теодор Рузвельт говорил, что когда он как президентсталкивался с какой-нибудь запутанной проблемой, то обычно поворачивался иподнимал взгляд на большой портрет Линкольна. Если бы он был на моем месте? Какбы он решил эту проблему?

В следующий раз, когда вы почувствуете искушение всыпатькому-либо по первое число, извлечем из кармана пятидолларовый банкнот,посмотрим на изображение Линкольна на нем и спросим себя: «А как бы поступил вданной ситуации Линкольн?» Известен ли вам какой-нибудь человек, кого бы вамхотелось изменить, исправить, сделать лучше? Если да, то это великолепно. Я всовершенном восторге. Но почему бы вам не начать с самого себя? Даже с чистоэгоистической точки зрения это несравненно выгоднее, чем стараться улучшатьдругих и, между прочим, значительно безопасней.

«Когда человек начинает войну с самим собой, — сказалБроунинг, — он уже чего-то да стоит».

Самоусовершенствование, вероятно, займет у вас время доРождества.

Затем вы сможете хорошо отдохнуть в праздники, а новый годпосвятите критике и исправлению других людей. Но самоусовершенствование —прежде всего.

«Не ругай соседа за смог на его крыше, — говорил Конфуций, —когда у тебя самого порог не очищен».

Когда я был еще молод и изо всех сил старался производитьвпечатление на людей, то написал глупейшее письмо Ричарду Гардингу Дэвису —писателю, который был в то время заметной фигурой на литературном горизонтеАмерики.

Предварительно я почерпнул о нем сведения из журнальнойстатьи и попросил Дэвиса сообщить мне о его методах работы. Несколькиминеделями ранее я получил от некоей особы письмо, которое заканчивалосьследующим выражением: «Продиктовано, но не прочитано». На меня это произвелонеотразимое впечатление. Я полагал, что писателю следует быть важным, занятым изначительным. У меня не было никакого сколь-нибудь значительного занятия, но ястрастно желал произвести впечатление на Ричарда Гардинга Дэвиса и поэтомузакончил свое краткое послание словами «Продиктовано, но не прочитано».

Дэвис не стал затруднять себя ответным письмом. Он простовернул мне мое, приписав внизу: «Ваш скверный стиль может быть превзойдентолько вашими скверными манерами».

Несомненно я совершил ошибку и, может быть, заслужил выговор.Но, будучи человеком, я обиделся. И обида была столь жгучей, что когда черездесять лет я прочел о смерти Ричарда Гардинга Дэвиса, то единственная мысль,которая мелькнула в моем сознании — к моему стыду должен признаться — быловоспоминание о боли, которую он мне причинил.

Если нам завтра захочется нанести обиду, которая способнапричинять боль в течение десятилетий и длиться до самой смерти, разрешимвыпустить себе жало критики, но давайте не будем считать, как считаем обычно,что мы справедливы.

Будем помнить при обращении с людьми, что мы общаемся снелогичными созданиями, с созданиями эмоциональными, обросшими колючимипредрассудками и движимыми гордостью и тщеславием. Критика — это опасная игра,которая может стать причиной взрыва в пороховом погребе гордости. Поройслучается, что подобный взрыв ускоряет смерть. К примеру, генерал Леонард Вудподвергался критике и не был утвержден командующим экспедиционной армией,направляющейся во Францию. Это нанесло удар по его гордости, вероятно, сокративему жизнь. Едкая критика явилась причиной того, что чувствительный Томас Гарди,один из прекраснейших романистов, обогативших английскую литературу, навсегдаотказался от художественного творчества.

Критика толкнула английского поэта Томаса Чаттертона насамоубийство.

Бенджамин Франклин, не отличавшийся талантом в юности, сталстоль дипломатичен в обращении с людьми, столь справедлив, что был назначенамериканским послом во Францию. В чем секрет его успеха?

«Я не склонен дурно отзываться ни о ком, — говорил он, — и окаждом говорю все хорошее, что мне о нем известно».

Глупец может критиковать, осуждать и высказыватьнедовольство. И большинство глупцов так и делают.

Но чтобы понимать и прощать, необходимо овладеть характероми выработать самоконтроль.

«Великий человек обнаруживает свое величие, — сказалКардейл, — тем, как он обращается с маленькими людьми».

Вместо того, чтобы осуждать людей, постараемся понять их.Постараемся постичь, почему они поступают именно так, а не иначе. Этобесконечно более выгодно и интересно. Это порождает взаимное понимание,терпимость и великодушие. «Все понять — все простить».

Как сказал доктор Джонсон: «Сам бог не судит человека, покане окончатся дни его».

Почему же должны судить мы с вами?