Читать книгу - "Разреши себе скучать - Мануш Зомороди"

Мой сын и iPhone появились на свет в июне 2007 года с разницей в три недели. Меня вполне устраивал формат 2.0, поэтому я не ринулась в магазин за новым гаджетом. Да и в любом случае у меня имелись дела, не терпящие отлагательств. Мой бедный малыш страдал от колик. Я часами укачивала его, пытаясь успокоить, но беда в том, что он засыпал только в едущей коляске. Вот и получалось, что изо дня в день мы наматывали по 15–25 километров. Наши прогулки проходили в полной тишине, чтобы обеспечить карапузу хотя бы 15 минут непрерывного сна. Это означало, что я не могла ни поболтать по телефону-раскладушке, ни зайти за кофе, ни просто посидеть на скамейке. Единственным плюсом было то, что я быстро теряла вес, набранный за время беременности, но при этом изнывала от скуки, как никогда в жизни.

Поначалу я расстраивалась, грустила, злилась. Собственно, это классическая история моего поколения: успешная профи-вумен, вырванная из городской среды, в одночасье превращается в мамочку-отшельницу. Когда-то я, продюсер международных теленовостей, стремилась попасть в самую гущу событий, в какой бы части мира они ни происходили. Я мчалась на место крушения «Конкорда» или на пожар после штурма парламента в Белграде. В течение 12 лет я жила и работала в скоростном мире тележурналистики. В свободное от работы время мне ничего не стоило проваляться все воскресенье на диване, листая The New York Times или зачитываясь нашумевшим романом.

Когда я забеременела первым ребенком, мне представлялось, как мы с моим мужем Джошем, тоже журналистом и искателем приключений, сажаем малыша в рюкзак-кенгуру и, как раньше, путешествуем по миру в поисках горячих новостей. Хорошая шутка! Если б я только знала, что меня ждет! После рождения сына Кая моя жизнь перевернулась вверх дном. Я чувствовала себя одинокой и измотанной. The New York Times? Новый роман? Ау, где вы? Us Weekly^[1] – это все, что я могла осилить в промежутках между кормлением, укачиванием младенца и разгрузкой посудомоечной машины.

Впрочем, после нескольких недель колясочных марафонов наметились некие перемены. Я не только вошла в ритм новой жизни, но и начала замечать вокруг себя то, что раньше ускользало от моего внимания. Декоративные карнизы и горгульи на фасадах домов стали моими добрыми друзьями. Я научилась разбираться в устройстве цветников и в ландшафтном дизайне. Я уже знала каждую трещинку и неровность на тротуаре. Я привыкла подолгу ходить пешком без остановки, не задавая себе пункта назначения. (Как часто, задерживаясь на всю ночь в офисе, я мечтала вот так бесцельно побродить по городу!) Но главное, я наконец-то поняла великий смысл слияния матери и ребенка. Чтобы находиться в полной гармонии с этим крошечным созданием, которому ты подарила жизнь, необходимо с бега перейти на шаг. Эта смена темпа поначалу вызывала во мне внутренний протест, а потом преобразила меня до неузнаваемости.

Постепенно младенческие колики сошли на нет, а спустя какое-то время прекратились и эти успокаивающие нас обоих прогулки. Я вернулась к работе, и если раньше жизнь представлялась мне слишком загруженной, то теперь я ругала себя за былую наивность. Следующие несколько лет пролетели стремительно. Я освещала мир технологий и предпринимательства для Reuters; работала на общественной радиостанции WNYC; написала свою первую книгу (руководство по созданию видео для некоммерческих организаций и предприятий); родила дочь Сорайю.

Наконец в 2013 году – после того как я призвала WNYC активнее освещать бурно развивающуюся в Нью-Йорке индустрию новых технологий и в течение полугода готовила еженедельные обзоры по этой тематике – мне предложили «работу мечты»: стать хозяйкой собственного еженедельного радиошоу и подкаста о «человеческой» стороне технологий.

Взявшись за радиошоу, впоследствии получившее название «Обращение к себе», я здорово рисковала. У меня появилась возможность создать что-то содержательное и интересное на горячую тему для чутко реагирующей аудитории. Такая возможность, подразумевающая высочайший уровень творчества и ответственности, выпадает раз в жизни. И я понимала, что если дам маху, то второго шанса не будет.

С самого начала я взяла резкий старт. Благодаря умным и проницательным помощникам у меня не возникло недостатка в увлекательных историях для обсуждения, и все они получили большой отклик слушателей.

А потом я уперлась в стену. Или, скорее, ударилась в нее лбом. Все это не походило на писательский ступор, с которым мне доводилось сталкиваться в прошлом, – его как-то удавалось преодолевать. На этот раз я столкнулась с пустотой. Когда вокруг… ничего. И это пугало.

Отчасти причиной возникшей проблемы стало давление, неизбежное в таком ответственном деле. Желание выложиться по максимуму может сыграть с тобой злую шутку. Но я чувствовала: подвох кроется в чем-то другом.

Мой мозг как будто устал. Выдохся. Почему? Да, я старалась совмещать материнство, брак и карьеру в одном из самых беспокойных городов мира. Задача непростая, но не сверхъестественная. Пытаясь разобраться в том, что со мной происходит, я начала наблюдать за собой. И вскоре пришла к неутешительным выводам. Оказалось, что в моей повседневной жизни нет ни одного мгновения, которое я бы не нашла чем заполнить, – и моим зловещим сообщником выступал мобильный телефон.

Я давным-давно сменила старую «раскладушку» на смартфон и с тех пор посвящала ему каждую свободную минутку. В метро, в очереди за кофе или забирая сына из детского сада, я всегда находилась в информационном поле, в режиме «вопрос – ответ». Я проверяла сводку погоды, обновляла Twitter, отвечала на письма. Нырнув в постель после утомительного рабочего дня, вместо того чтобы погасить свет, я включала Two Dots^[2] – затянувшую меня игру-головоломку. Я пользовалась смартфоном не столько для общения, сколько для ухода от реальности. Скроллинг в Twitter помогал убить время в долгих поездках на работу и обратно. Навязчивое обновление календаря создавало приятное для меня ощущение деловитости. По мере того как моя жизнь набирала обороты, я становилась все более активным потребителем современных цифровых технологий. Мой мозг всегда был занят и уже не справлялся с нескончаемым потоком информации.