Читать книгу - "Огненная земля - Майн Рид"

что ему особенно было важно знать, совсем иначе стал к нему относиться, он смотрит на него, как победитель на побежденного, как господин на раба, заставляя идти все дальше и дальше по преступному пути.

Но когда Мануэль думал о Кончите, когда вспоминал, как техасец целовал ее, тогда угрызения совести сменялись отчаянием, злобой, жаждой мщения.

Место, выбранное отрядом для привала, находилось милях в пятнадцати от Франка и Вальтера.

— Ах, — вздохнул Франк, — если бы они пробыли здесь всю ночь, мы бы успели доехать до ранчо, предупредить наших друзей и помочь им бежать.

— Не надейтесь напрасно, Франк, — ответил Вальтер. — Нет сомнения, что с заходом солнца они отправятся в путь, чтобы в темноте незамеченными подойти к дому.

— Боже, как ужасно быть так близко и не иметь возможности прийти на помощь! — воскликнул Франк.

— Ничего не поделаешь, — промолвил Вальтер. — Пока мы ничего не можем предпринять. Но при малейшей возможности мы постараемся незаметно прокрасться в долину.

Пришлось покориться необходимости и ждать. Прошло несколько медлительных, томительных часов. Солнце начало спускаться, и вскоре мексиканцы стали садиться на коней.

— Мое предположение оправдалось, — сказал Вальтер. — Они подъедут к ранчо в полнейшей темноте.

Друзья стояли, не спуская глаз с удалявшихся всадников, казавшихся гигантскими за сумеречным туманом. Постепенно они становились все меньше и меньше и, наконец, совсем скрылись из глаз.

В то же мгновение Франк и Вальтер вскочили на мулов и поскакали за отрядом. Проехав немного, Вальтер остановился и сказал:

— Дальше ехать нельзя. Они несомненно расставили здесь часовых, и нам нельзя будет проехать незаметно.

Сойдя с мулов, разнуздав их и оставив пастись, друзья пешком пробирались дальше и дошли до ущелья, спускавшегося в долину. Идти дальше было нельзя; они услышали голоса и увидели огоньки трубок сторожевого поста.

— Франк, к чему нам здесь стоять? Пока мы бессильны что-либо сделать. Вернемтесь на вершину горы. Если мулы не смогут взобраться на нее, то мы их оставим в какой-нибудь лощинке. Оттуда мы, по крайней мере, увидим проезжающих обратно негодяев, узнаем, кого они взяли в плен и последуем за ними.

— Вальтер, — ответил Гамерсли, — делайте, что знаете. Я больше не в силах рассуждать.

Заведя мулов в лощину, друзья взобрались на вершину скалы и сели среди кедрового кустарника, ожидая, когда отряд будет возвращаться.

ДОБЫЧА БЛИЗКА

Ни Франк, ни Вальтер ни на секунду не закрыли глаз. Они говорили очень мало и только шепотом, понимая, что в тишине и безмолвии ночи малейший звук может их выдать.

Они ясно слышали разговоры сторожевого пикета, расположенного под ними.

Тем временем Урага с большей частью своего отряда направился к ранчо. Двигался он медленной осторожно; дорога, очень тяжелая даже днем, ночью требовала особых предосторожностей. Тем не менее благодаря предателю Мануэлю, указывавшему им путь, уланы хоть и медленно, но безошибочно продвигались к цели, рассчитывая подойти к дому в самую полночь, когда все будут спать и не смогут оказать никакого сопротивления.

Все шло благополучно; ни один звук не доносился из уединенного жилища, не было даже слышно лая собак, только зловещий крик шакала и завывание хищных волков нарушали безмолвие ночи.

Перед тем как подойти к ранчо, Урага скомандовал остановиться, чтобы дать отряду последние инструкции. Уланы натянули поводья. Они напоминали стаю коршунов, готовящихся расправить крылья, чтобы кинуться на свою жертву — растерзать, заклевать, убить ее и насладиться ее беспомощностью.

Дом, который недавно покинули друзья, не может быть ни веселым, ни оживленным. Так было и на ранчо, откуда уехали Франк и Вальтер.

В ушах Адели продолжали звучать грустные слова разлуки, а в ее душе была тревога за любимого человека. Полковник Миранда также был опечален и озабочен. Со времени их бегства его опасения не были так велики. Он все время думал о словах Гамерсли относительно измены Мануэля и все больше убеждался в их справедливости. Тревога полковника Миранды была тем более основательна, что по его расчетам индеец давно должен был возвратиться.

После отъезда Франка и Вальтера дон Валериан, Адель и доктор собрались в гостиной. Настроение было грустное и тревожное.

— Дорогая Адель, — обратился полковник Миранда к сестре, — спой нам что-нибудь, чтобы рассеять нашу печаль.

Готовая всегда исполнить желание брата, Адель и теперь повиновалась. Но ее голос, казалось, утратил свою обычную свежесть и звучность, и гитара звучала как-то глухо.

Она не закончила начатого романса, когда легавые собаки, лежавшие у ее ног, вскочили, залаяли и мгновенно выскочили в открытую дверь. Пение прервалось, все встали испуганные и бледные.

Лай сторожевой собаки где-нибудь в спокойном уголке цивилизованной страны не может дать малейшего представления о той тревоге, о той панике, которую производит тот же самый звук на отдаленной границе, по соседству с племенами диких индейцев.

Легко представить, что почувствовали обитатели уединенного ранчо, тем более, что до их слуха донеслось ржанье лошадей, а между тем их единственная лошадка Лолита находилась в закрытом сарае за домом, откуда ее ржанье не было слышно.

— Вероятно, Мануэль возвращается! — воскликнул доктор. — Выйдемте, дон Валериан, на воздух и выкурим перед сном по сигаре.

— Нет, это не Мануэль, — ответил Миранда, — на него собаки бы не лаяли. Послушайте, ведь это кричит Хико!..

За этим криком послышался отчаянный вопль Кончиты. Дон Валериан схватил шпагу, доктор — первое попавшееся оружие. Но прежде чем они подбежали к дверям, их встретили несколько улан с острыми пиками. Всякое сопротивление было бы бесполезно.

— Сдавайтесь, мятежники! — закричал кто-то. — Отдайте оружие, если дорожите жизнью! Солдаты, арестуйте их!

Полковник Миранда узнал этот голос. Возможно, если