Читать книгу - "Вельяминовы. Время бури. Книга четвертая - Нелли Шульман"

Она стояла спиной, изучая табличку на двери:

– Хозяйственный отдел. Капелланы… – дальше перечислялись имена.

Аарон, сначала, решил, что она медицинская сестра, из госпиталя:

– Но здесь нет женщин, главный врач говорил. И у нее только юбка форменная… – юбка закрывала колени гладких, стройных, ног. Чулки девушка не носила. Она была обута в коричневые, казенного образца, ботинки, на плоской подошве. Плечи окутывал скромный, бежевого твида, жакет. Черные косы блестели, в свете фонаря. Вздрогнув, она повернулась.

Дебора, почему-то, сразу поняла, что перед ней раввин:

– В Шабат нельзя бриться, у него щетина отросла… – она смотрела на темные, коротко стриженые волосы, на пилотку цвета хаки. У него были большие, красивые глаза, в длинных ресницах, тоже темные, будто патока. Капеллан носил парадную форму, с золотистыми нашивками:

– Скрижали Завета, – Дебора увидела римские цифры, – и десять заповедей. Какой он красивый… – девушка рассердилась:

– Нашла, о чем думать. Попроси его прочитать надпись… – она откашлялась: «Вас комар укусил».

Дебора едва не застонала:

– Ты сюда не глупости пришла говорить… – услышав зуд, девушка хлопнула себя ладонью по щеке.

– Поздно, – у него был смешливый, низкий, голос, – вас тоже, мисс. Вы кого-то ищете? – Аарон подумал, что девушка, наверное, пришла из научной зоны. Больше ей появиться было неоткуда. Высокие, смуглые скулы девушки немного покраснели. Аарон велел себе отвести глаза:

– Какая красавица. Она, наверное, к отцу Делани пришла. Она похожа на итальянку… – рав Горовиц, вспомнил, как, на перроне вокзала в Каунасе, Регина, ковыляя, торопясь, бежала к Наримуне:

– У них ребенок родился, они счастливы… – горько вздохнул Аарон, – а я? Когда я встречу девушку, которую никуда не захочется отпускать? Как Габи покойную, как Клару… – незнакомка прижимала к груди книгу.

– Мне нужен капеллан Горовиц… – выдавила из себя девушка, – то есть раввин Горовиц, то есть… – тонкая рука протянулась к Аарону. Он смотрел на потрепанный томик, переплетенный в черную кожу, на шестиконечную звезду, тусклого золота.

– Дедушка Джошуа последним Тору видел. Восемьдесят лет назад, в форте Ливенворт, в Канзасе, когда бабушку Мирьям похитили. Ее украл старейшина Элайджа Смит, отец дедушки Джошуа… – Аарон, много раз, слышал семейную легенду, от отца.

Доктор Горовиц разводил руками:

– Бабушка Мирьям книгу потеряла, в скитаниях. Тогда Запад совсем диким был. Жаль, конечно, Торе три сотни лет. Аарон Горовиц в Южной Америке ее хранил, когда в джунглях обретался… – Аарон подумал, что кинжал все еще у сестры:

– Клинок тоже очень старый, старше Торы. Может быть, девушка, из мормонов. Они скромно одеваются. Нашла где-то книгу… – она откинула изящную голову:

– Меня зовут Дебора Маккензи, я оттуда… – девушка махнула в сторону ограды, – мне нужна ваша помощь, капеллан Горовиц. Я не еврейка, однако, у меня в семье сохранилась Тора. Здесь что-то написано… – взяв книгу, Аарон, невольно коснулся, на мгновение, ее руки.

Дебора почувствовала твердую, уверенную ладонь, на плече:

– Не бойся, Двора, – ласково шепнул знакомый голос, – как сказано: «Доколе не восстала я, Двора, доколе не восстала я, мать в Израиле». Все случится, обязательно. Воспряни, Двора… – рав Горовиц, вежливо, сказал: «Прошу вас, мисс Маккензи».

Девушка поняла, что он держит дверь барака открытой, пропуская ее вперед.

– Простите, – Дебора, смутившись, шагнула внутрь.

Черные косы метнулись, Аарон вдохнул запах дыма и свежей воды. Он оглянулся, следуя за девушкой по коридору. В звездной ночи, в свете бледной луны, Аарон увидел белый всполох. Птица раскрыла крылья, исчезая над крышами Хэнфорда.

В пятницу Аарон особенно тщательно убрал синагогу. Она обещала принести подсвечники. На прошлой неделе они зажигали свечи, поставив их на тарелку, из столовой. Аарон записал, в блокноте, что надо привезти из Сиэтла бокал, для вина, и салфетку, для хал.

Распогодилось, в открытом окне сияло полуденное солнце, щебетали птицы. Аарон стоял, над ведром с водой, держа швабру. Он смотрел на ограду базы, на шлагбаум, преграждавший дорогу в научную зону. Рукава рубашки он закатал и снял ботинки. Пол рав Горовиц научился мыть в ешиве. Они сами прибирали зал для занятий и кухню. Аарон привел в порядок дом кузена Авраама, в Еврейском Квартале. Он помнил маленький сад, с гранатовым деревом, голубей, порхавших среди зеленых, свежих листьев.

– В Израиле сейчас весна… – он смотрел на луч света, на чистом полу, – все цветет. Гранаты, миндаль. Вокруг Кирьят Анавим, на холмах, цветы появились… – Аарон, всю неделю, ловил себя на том, что вспоминает «Песнь Песней»:

– Зима миновала, дожди прошли, ушли совсем. Первые ростки показались в стране, время певчих птиц пришло, голос горлинки слышен в краю нашем…

– Голос горлинки, – бормотал Аарон, – ее голос… – он больше ни о чем, не мог думать. Он представлял себе темные, миндалевидные глаза, с золотистыми искорками, тонкие, красивые руки. На пальцах девушки Аарон заметил пятна от чернил, и от ленты пишущей машинки. Дебора поймала его взгляд:

– Я ученый… – коротко сказала девушка, – пишу докторат. Я по контракту работаю, я не имею права… – Аарон сглотнул:

– Что вы… мисс Маккензи, то есть кузина Дебора… – он едва заставил себя произнести «кузина», – я тоже подписывал бумагу, о неразглашении… – документы выдавали на аэродроме Хэнфорда. Заведовал оформлением новоприбывших угрюмый капитан, в очках, с почти лысой головой. В бумаге говорилось, что любые сведения о местоположении базы, и происходящем в Хэнфорде, являются строго секретными. Разглашение каралось военным трибуналом. Приняв от Аарона подписанную бумагу, капитан, кисло, заметил:

– Напоминаю, что в компетенции трибунала вынести смертный приговор, лейтенант. Это я всем говорю, – он усмехнулся, пряча документ в папку, – на всякий случай…

Аарон смотрел на четкий, решительный почерк, на развороте книги. Покойная бабушка Мирьям писала карандашом.

Он молчал, собираясь с силами: «У вас в семье была эта книга, мисс Маккензи…»

На высоких скулах пылал румянец:

– Да. От матери моей, от бабушки. Я из народа Большой Птицы, мы в Монтане живем. То есть мой отец был еврей… – она протянула Аарону фото, – однако он не знал, что я… – девушка вздохнула, – что я родилась. Он умер, в прошлом году. Моя мать была вождь, Поющая Стрела Маккензи, и моя бабушка тоже. Ее Амада Маккензи звали, Лесная Роса. Я правнучка Меневы, тоже вождя. Вы, наверное, слышали о нем. Это мой отец писал? – озабоченно, добавила девушка.

Аарон перевел ей год издания Торы, 1648. Книгу напечатали в Амстердаме, принадлежала она Элишеве Горовиц:

– Ее родители развелись. Мать увезла детей в Новый Свет, в еврейскую колонию, в Суринаме… – Аарон спохватился: