Читать книгу - "Шанхай. Книга 1. Предсказание императора - Дэвид Ротенберг"

— Маньчжуры пустили вас в свой лагерь, мистер Хордун?

— Я изобретательный человек.

— Оно и видно.

— Мне нужна ваша помощь. Даже не столько мне, сколько моему брату и его семье.

Сказительница медленно выдохнула и отвернулась.

— Где ваш брат? — помолчав, спросила она.

— Он забирает семью из потайного места.

Сказительница опустила очаровательную головку, но ничего не сказала. В течение всего времени, что их труппа находилась в Нанкине, она проявляла предельную осторожность, стараясь после той первой ночи не приближаться к рыжеволосому фань куэй, и вот объявился его брат с просьбой спрятать рыжего и его семью.

— Им нужна ваша помощь.

— Вы уже говорили. Что именно вы от меня хотите? Как я могу помочь вашему брату и его родным?

Ричард принялся излагать свой план, а женщина внимательно его слушала. Однако, не замеченный никем, их разговор слушал кое-кто еще. Кто-то с острым слухом и татуировкой в виде кобры на спине.

Макси бегом добрался до условленного места, но не обнаружил там ни од ной живой души. Тогда он пошел по следу и через некоторое время оказался на лесной прогалине. Шакалы уже успели обглодать всю плоть с костей его жены и ее дочери. Но где же его дочь?

Макси двинулся обратно, тщательно осматривая пространство вокруг себя. Ничего. Он опустился на колени у края леса, и в этот момент его внимание привлекло нечто необычное, то, чего здесь не должно было быть. Среди зелени, в зарослях деревьев, виднелось красное пятно. Макси поднялся на ноги и пошел в том направлении.

Маленькая девочка мирно лежала на подстилке из папоротника и играла с двумя палочками. Она прикоснулась к красному платку, повязанному на ее лоб, а потом посмотрела на отца. Но не улыбнулась.

Разграбление, разорение, изнасилование Нанкина продолжалось почти неделю. Еще до того, как оно закончилось, британцы оставили город и отправились на свои базы в Гонконге и Макао. Маньчжуры, немного насытившись местью, перегруппировали войска и двинулись в сельские районы, чтобы окончательно очистить Китай от «тайпинской чумы».

Как-то утром Сказительницу бесцеремонно вызвали в шатер маньчжурского командующего.

— Вам и вашей труппе пора уходить.

— Куда? — спросила она.

— Идите куда хотите! — рассмеялся маньчжур. — Но берегите свою миленькую головку, Сказительница. Повсюду кишат бандиты и маньчжурские солдаты, добивающие оставшихся тайпинов. Еще остаются на свободе Небесный Царь с сыном и, разумеется, их рыжий генерал фань куэй. До тех пор пока их не поймают и не предадут смерти, мятежники опасны. За их головы объявлены награды. Если вы их повстречаете, подумайте о том, как пригодились бы эти деньги вашей маленькой актерской компании. — Маньчжур повернулся, намереваясь выйти, но задержался, чтобы зашнуровать ботинок. Делая это, он добавил: — Держитесь подальше от реки. Все корабли, не принадлежащие маньчжурам, будут взяты на абордаж, а те, кто находится на борту, — преданы мечу.

— Вот как?

— Советую вам прислушаться к умному совету.

— Почему вы говорите мне все это?

— Потому что мне понравились ваши представления. — На суровом лице маньчжура появилась странная улыбка. — Они тронули мою душу. — Командующий распрямился. — Но все равно будьте осторожны, Сказительница, или ваша очаровательная головка окажется насаженной на пику. Какие истории сможете вы рассказать, находясь в подобном положении? Боюсь, никаких.

Сказительница собрала своих людей, среди которых оказались и Макси с дочерью, и все вместе они тронулись в опасный путь. Они возвращались в Шанхай.

Той же ночью Трое Избранных встретились с Резчиком в самой глубокой секции Муравейника под китайским районом Шанхая. Конфуцианец уже выглядел вдвое старше своего возраста, и что-то непонятное творилось с Рыбаком, дядей Убийцы. Резчик был молод, он только недавно принял эстафету от постаревшего отца, но держался с достоинством, которое отличало всех Резчиков.

Цзян чувствовала себя неловко под отсутствующим взглядом Рыбака.

— Что заставляет тебя так смотреть на меня, старый друг? — спросила она.

— Мой возраст, — уклончиво ответил тот.

— Мы все стареем, Рыбак, но некоторым из нас по мере приближения конца начинают сниться дурные сны. Ты часто кричишь во сне в последнее время?

Рыбак ума не мог приложить, откуда Цзян узнала об этом, и испугался из-за того, что его самое сокровенное вдруг стало известно другим.

— Тебе снится твой сын, которого победил Убийца?

Рыбак медленно кивнул. Жизнь развалилась на куски с тех пор, как не стало его любимого сына. Птицы отказывались ловить для него рыбу, его жену парализовало, и, мучимая жуткими болями, она вскоре умерла. Теперь по ночам он лежал в постели один, а в ушах звучала мольба его прекрасного сына: «Помоги мне, отец! Помоги мне!»

Конфуцианец сделал шаг вперед и положил руку на плечо Рыбака.

— Мы все приносим жертвы ради будущего нашего народа. Ради Семидесяти Пагод.

Рыбак снова кивнул, не поднимая глаз.

— На нас троих лежит тяжелая ноша, — продолжал Конфуцианец, — и она принимает самые разнообразные формы. Моя бабушка…

— Мы собрались здесь не для того, чтобы жалеть самих себя, — со злостью оборвала говорившего Цзян. — Мы обязаны выполнить свой долг, и сейчас нам предстоит принять важное решение. Мои люди доносят, что Небесный Царь пытается войти в контакт с рыжеволосым фань куэй, а народ в сельской местности настолько взбешен «лекарством», которым его угостили маньчжуры, что, если бы эти двое объединились, восстание могло бы вспыхнуть с новой силой.

— Нам это нужно? — спросил Рыбак.

— Вот для того-то мы и собрались. Мы должны решить, что поможет нам закончить осуществление Пророчества о Белых Птицах на Воде — поражение тайпинов или их поддержка.

— Какая разница, что мы думаем? Мы не властны ни над Небесным Царем, ни над рыжеволосым фань куэй.

— Над Небесным Царем мы и впрямь не властны, а вот о жизни и смерти рыжего фань куэй нам есть что сказать. — Остальные посмотрели на Цзян так, словно она говорила загадками. Женщина вздохнула. — Рыжеволосый фань куэй находится в безопасном месте. Его спасла и укрыла моя дочь, Сказительница. Она загримировала его, переодела и выдала за одного из артистов своей труппы.

— Мой племянник, Убийца, тоже в этой труппе?

— В ней самой, — ответила Цзян. — Итак, господа, как видите, выбор у нас имеется. Без рыжеволосого фань куэй Небесный Царь — ничто. Если фань куэй жив, он, без сомнения, вновь присоединится к Небесному Царю, и восстание опять возгорится. С другой стороны, если наш Убийца избавит мир от рыжеволосого…

Цзян не закончила фразу, позволив ей повиснуть в воздухе самой глубокой пещеры Муравейника, чтобы остальные ощутили важность выбора, который им предстояло сделать.