Читать книгу - "Исаак Лакедем - Александр Дюма"

Тот, о ком справлялся путешественник, действительно был там, и нет ничего удивительного, что первый же встречный смог правильно указать это место. Уже целый месяц как философ, чье имя все произносили с удивлением и восхищением, вернулся в Коринф в сопровождении пяти или шести своих учеников, с которыми посетил Азию, Индию, Египет и Италию. Не трудно понять любопытство, возбуждаемое этим необыкновенным человеком, притягивающим к себе всеобщее внимание. В противоположность незнакомцу, прибывшему через Саронийский залив и высадившемуся в Кенхрейской гавани, философ прибыл со стороны моря Алкиона в Лехейскую гавань.

Никто в то время не мог сравниться с Аполлонием Тианским, одаренным столь невероятными способностями, что возводили смертного из ранга мудрецов, философов и героев в ранг полубога. У него было все: выдающиеся таланты, доброе имя, красота, почти божественное рождение.

Благодаря то ли тайным ухищрениям науки, то ли врожденному дару, то ли покровительству богов Аполлоний обладал преимуществами, с первого взгляда поражающими и простых людей, и утонченные души. Приближаясь к шестидесяти, он выглядел как человек, едва переступивший порог первой молодости. Хотя никто не замечал, чтобы он особенно предавался изучению языков, все наречия мира были ему знакомы. Иногда, внимательно прислушиваясь к шуму деревьев, пению птиц или крику диких животных, он даже развлекался тем, что переводил окружающим эти звуки природы, будь то рев зверя или шелест травы. Как и последователи Пифагора, он полагал, что животные имеют душу и что они меньшие наши братья. Он исповедовал максиму Пифагора и его последователей: Бог — абсолютное единство, начало начал; мир построен гармонично, его центр — Солнце, а другие небесные тела лишь спутники, вращающиеся вокруг него, порождая божественную музыку сфер. По мнению самосского мудреца и самого Аполлония, Бог един на небесах, на земле же добро едино, а зло многообразно. Как и Пифагор, Аполлоний увлеченно занимался арифметикой, геометрией, астрономией и музыкой. Числам, по его убеждению, присущи чрезвычайные свойства, особенно числу «X». При помощи их, утверждал он, можно постичь самые отвлеченные и даже невидимые глазу вещи. Кроме всего прочего, небеса наделили Аполлония сверхъестественной проницательностью. Он умел читать самые сокровенные мысли людей, приходивших к нему, даже если видел их впервые и никогда ранее о них не слышал. Пришелец не успевал открыть рот, чтобы выразить свое желание, а мудрец уже знал о нем все.

Он долго жил в Эгах и почти все время пребывания там посвятил занятиям медициной в храме Эскулапа под присмотром жрецов, служителей этого сына Аполлона, причисленного к богам за благодеяния, оказанные человечеству. Закончив учение, Аполлоний занялся врачеванием,

более походившим на чудотворство. Он победил чуму, которая успела охватить целую область, исцелил одержимого, в которого вселился демон. Он вызывал тени умерших и беседовал с ними. Наконец, решив пополнить знания, полученные в Греции, науками, известными в других странах, Аполлоний всего с двумя или тремя учениками отправился в далекое путешествие. Он побывал в Малой Азии, Месопотамии, Вавилоне. Затем пересек Кавказ, прошел по берегам Инда, пробыл некоторое время у царя Фраота, проник в Индию, достиг Замка мудрецов, беседовал с учеными браминами и даже с самим Иархом, который был в Индии тем же, кем Аполлоний был в Греции.

Убедившись, что эти обладатели древней премудрости не могут научить его ничему, чего бы он не знал, Аполлоний продолжил путешествие. Возвращаясь через Египет, он виделся и беседовал с Эвфратом и Дионом и пролил свет на чудеса Мемнона. Пытаясь отыскать истоки Нила, он поднялся выше третьего порога. В тех местах он встретил и укротил сатира. Затем он спустился до Александрии, где поразил всех ученых своими рассуждениями о золоте, которое несет Пактол, и о древности мира. В Антиохию он прибыл во время землетрясения, объяснив его причину и предсказав его конец; там он нашел клад, передав его бедному отцу семейства, имевшему четырех дочерей на выданье, вернул здравый рассудок юноше, влюбленному в статую Венеры, и вылечил больного бешенством. В Ионии его приняли за божество; оттуда он отправился в Аттику и наконец в Афины, посетив по дороге Элевсин. Затем он пересек Мегариду и достиг Коринфа, где уже несколько дней, как было сказано, привлекал к себе всеобщее внимание.

Необходимо учесть, что коринфяне всегда были весьма падки на чудеса. Зная преклонный возраст Аполлония, они были потрясены при виде человека лет тридцати — именно на столько выглядел философ — с прекрасными развевающимися волосами, в которых сверкал золотой обруч, с красивой черной бородой, изящно завитой на восточный манер, с живыми, полными юного задора глазами. К тому же в любую погоду он ходил босиком, в белой тоге, надетой на голое тело и перехваченной льняным поясом. Коринфяне с трудом могли поверить, что это Аполлоний, пока один старый человек, смолоду живший в Тиане, не рассказал им историю его удивительного рождения и они, увидев в нем не человека, а полубога, перестали сомневаться.

Предание донесло до нас этот поэтичный рассказ. Согласно ему, Аполлоний, как то явствует из его имени, родился в Тиане. Этот каппадокийский город расположен между Тарсом и Кесарией. Когда его мать была беременна им, ей явился Протей, сын Нептуна и Феники. Мать спросила у божества, каков будет новорожденный, и получила ответ: «Второй Протей!» При этом надо заметить, что у древних чудесные сны почти всегда считались вещими. Странное предсказание побудило будущую мать обратиться к очень известной в том краю сивилле. Та в свою очередь истолковала слова бога в том смысле, что сын, рожденный от нее, будет совмещать в своем уме столько всевозможных знаний, сколько различных свойств воплощено в самом Протее. Так заранее было предопределено, что Аполлоний Тианский станет самым ученым из всех смертных.

Еще до его появления на свет все предвещало необыкновенность ожидаемого ребенка. Перед самыми родами его мать посетило еще одно видение: женщине приснилось, что она гуляет на поляне недалеко от Тиана и на каждом шагу ей попадаются прекрасные, редкие, невиданные цветы, достойные быть возложенными к алтарю Флоры. Утром она захотела посетить именно это место, известное, кроме всего прочего, своим чудодейственным Асбамей-ским источником. Стоило клятвопреступнику случайно или намеренно, а то и по принуждению омочить в нем руки, как ледяная вода вскипала, поражая его столь жестокой болью, что, сделав несколько шагов, несчастный падал в страшных муках и вынужден был признаться в содеянном.

Так вот, неслыханное чудо явила собой эта лужайка, вся покрытая дивными цветами, каких никто не видывал в той стороне. Наперсницы матери Аполлония, придя к источнику, разбежались, словно нимфы, поспорив, кто составит лучший букет. Но госпожа не последовала их примеру, охваченная неодолимым желанием лечь на траву и заснуть. И тут большая стая белоснежных лебедей окружила ее. Птицы все теснее обступали спящую, пока не приблизились вплотную к ней, и вдруг, точно повинуясь небесному приказу, запели стройно и нежно и забили крыльями, освежая воздух над ее головой. От звуков почти божественного пения, от ощущения ласкового воздуха женщина проснулась, открыла глаза и, удивленная невиданным зрелищем, произвела на свет самое прекрасное дитя, появившееся с тех пор, как богини перестали рожать на земле.