Читать книгу - "Корабль палачей - Жан Рэй"

Определенно, что-то не ладилось на борту «Фульмара». Старик выглядел на редкость мрачным и постоянно выражал надежду, что не произойдет ничего страшного. У Рапси, главного помощника капитана, настроение стало просто собачьим, и он никак не мог усидеть на месте. Более того, смутное беспокойство охватило всю команду.

Я хорошо знал, что в такие моменты ни в коем случае нельзя даже подходить к Рапси. Тем не менее мне пришлось рискнуть. Но он, вместо того чтобы ответить на мой вопрос, спросил меня:

— Разве вы не видели большого красного зверя?

Я удивленно вытаращил глаза, но он окончательно потряс меня следующей фразой:

— Тем не менее именно вы должны были первым увидеть его! Впрочем, если он сцапает вас, станет ясно, что это не вы украли его!

За исключением обычных судовых тараканов и стаи трюмных крыс на судне, насколько мне было известно, других животных не имелось, если не считать, разумеется, нескольких туземных «рож, посыпанных перцем», которых мы наняли в Коломбо.

— Вы помните парня, по-моему, копта, которого нам пришлось оставить в Сингапуре, поместив его в больницу для моряков?

— Конечно! Еще тот типчик!

— Это так. Но вы наградили его затрещиной, не так ли?

Я уставился на Рапси. Мое недоумение возрастало на глазах.

— Разумеется, я отвесил ему оплеуху. Почему бы и нет? Он не только не хотел выполнять мой приказ, но и обругал меня.

— Согласен, дружище, но я говорю о затрещине, а это было серьезной ошибкой. Если бы вы всего лишь пригрозили ему вымбовкой, он воспринял бы это как само собой разумеющееся. Но дать ему затрещину… Ведь он, как я уверен, был коптом. Эти ребята всегда имеют отношение к колдовству… Крайне чувствительные, они воспринимают затрещину как самое страшное оскорбление, которое только можно им нанести. Впрочем, то же самое мы имеем и с французами, если верить тому, что я прочитал о них.

Я поинтересовался у Рапси, какое отношение история с коптом может иметь к большому красному зверю и тревоге, царившей на борту.

Он пожал плечами, зашел в каюту и тут же снова вышел на палубу с пистолетом Деррингера в руке.

— Джонни, — сказал он, сунув пистолет мне в руки, — насколько мне известно, вы хороший стрелок. Постарайтесь как следует прицелиться, когда вы встретите красного зверя, потому что мы надеемся долго видеть вас в должности второго офицера, хотя вам, конечно, нужно еще многому научиться.

Больше мне ничего не удалось вытянуть из Рапси.

Я обычно становился на вахту с полночи до четырех утра, поэтому, как только пробило двенадцать часов, я оказался на мостике. Стояла чудная ночь с полной луной. «Фульмара» плавно покачивали длинные волны, в то время как машина и винт работали безукоризненно, радуя душу главного механика.

Что мне следовало посчитать предупреждением? И откуда оно пришло — из моего подсознания или меня предупредил мой ангел-хранитель? Я не знаю. Может быть, и то и другое…

Как бы там ни было, но я резко обернулся и увидел большого красного зверя, скользнувшего вдоль надстройки и устремившегося ко мне.

Господи! До чего же отвратительное существо! Гибкое, размером с жеребенка, с дьявольской мордой, извивавшееся, словно ящерица.

Я не сомневался, что животное собиралось броситься на меня, и поэтому, не дожидаясь продолжения, выпалил в него два раза из моего деррингера.

Зверь испустил жуткий вопль, похожий не на рев раненого животного, а, скорее, на крик смертельно раненного человека.

В воздухе не успел затихнуть грохот выстрелов, как это существо исчезло.

На палубу выскочил Рапси.

— Вы попали в него? — крикнул он.

— Мне показалось, что я стрелял в нечто туманное, — растерянно ответил я, показав Рапси место, где, как мне показалось, находился зверь.

— В этом случае здесь оказались бы следы от пуль. Но их нет.

— И что это значит?

— Что вы всадили две пули точно в брюхо чудовищу. Пойдем, опрокинем по стаканчику. Вам нужно выпить, а потом я должен многое рассказать вам.

— Я ничего не понимаю в спиритизме, — начал Рапси, — но я слышал, что некоторые медиумы выделяют вещество, способное принять любую форму, даже человека, и что созданное таким образом существо будет чувствовать все, что чувствует сам медиум… Вы улавливаете, к чему я это говорю?

— Ну… в общем, не очень…

— Дело в том, что если вы нанесете укол созданной медиумом фантоматической форме, то он сам тоже почувствует укол.

— Хорошо, теперь я понимаю, что вы имеете в виду. Кстати, у меня есть кое-какие соображения в связи с этим. Но теперь вы объясните, как все это связано с этим большим красным зверем?

— Связь существует, дружище, и при этом самая непосредственная. Можно даже сказать, зловещая. «Рожи, посыпанные перцем», что мы наняли в Коломбо, утверждают, что этот копт был гуру, то есть он принадлежал к секте колдунов, обладающих способностью материализовать свою злобу, особенно в момент, когда им грозит смерть. Эта злоба проявляется в виде какого-нибудь мерзкого существа, старающегося причинить максимальный ущерб субъекту, на которого была направлена злоба.

— Это значит, что животное-призрак…

— Могло быть «проекцией» гуру, как говорят инициированные. Или, короче говоря, его злобой, направленной на вас.