Читать книгу - "28 мгновений весны 1945 года. Иллюстрированная версия - Вячеслав Алексеевич Никонов"

Главнокомандующий военно-морским флотом Германии гроссадмирал Карл Дёниц произносит речь перед личным составом кригсмаринес адмиральским жезлом в руке

1943 г

Jak Mallmann-Showell. «Kriegsmarine 1939-1945- Organisation, Struktur, Einsatz».

Motorbuch Verlag. Stuttgart, 2000

Гитлер в завещании просил их ставить интересы нации выше собственных чувств и не сводить счеты с жизнью, чтобы и дальше нести знамя строительства национал-социалистического государства. Это – миссия грядущих веков.

И в завершение: «Все усилия и жертвы германского народа в этой войне так велики, что я даже не могу допустить мысли, что они были напрасны. Нашей целью по-прежнему должно оставаться приобретение для германского народа территорий на Востоке». Он ни о чем не жалел и предлагал наследникам истреблять евреев и славян.

Второе завещание было личным и отличалось большей лаконичностью: «Если в годы борьбы я не мог принять на себя ответственность за супружество, то сегодня, перед смертью, я беру в жены женщину, которая после долгих лет верной дружбы по собственной воле приехала в почти окруженный город, чтобы разделить мою судьбу. Она умрет вместе со мной, по ее собственной воле, как моя супруга. Эта смерть возместит нам все потери, которые мы понесли в течение жизни, целиком посвященной служению моему народу».

В остальной части документа содержались распоряжения относительно его имущества, которое переходило его родственникам, родственникам Евы и его соратникам. Душеприказчиком назначался Борман. «Моя жена и я, – заключил Гитлер, – принимаем смерть, дабы избежать позора плена или капитуляции».

Импровизированная церемония бракосочетания состоялась в штабном зале бункера. Биограф фюрера замечал: «Приняв решение о самоубийстве и освободившись от своей миссии, он хотел отблагодарить женщину, согласившуюся остаться с ним до конца – в отличие от многих товарищей, бежавших от него, как крысы бегут с тонущего корабля».

Роль чиновника муниципальной администрации взял на себя офицер по вопросам гражданского состояния. Свидетелями выступили Борман и Геббельс.

Расписавшись, новобрачные отправились в свои апартаменты в бункере и выпили шампанского.

28 апреля фельдмаршалы фон Бок и Манштейн отправились в Плоен к адмиралу Дёницу. Об их визите фон Бок в тот же день написал в дневнике: «Вместе с Манштейном мы поехали к Дёницу, который, как мы считали, возглавил военное и политическое руководство в Северной Германии. Как выяснилось, это было ошибочное представление. Дёниц получал в свои руки все полномочия только в том случае, если бы фюрер перебрался в Южную Германию. Все мои возражения относительно того, что при настоящем катастрофическом положении вещей Гитлера все равно что нет и что он в любом случае каждую минуту может умереть, Дёниц отверг».

– Я не могу принять на себя политическое руководство и командование вооруженными силами, пока Гитлер жив. Кроме того, я полагаю, что у Гитлера на случай смерти заготовлена какая-нибудь директива или «политическое завещание», – заявил Дёниц.

– Если мы способны еще что-либо спасти, все действия в этом направлении должны осуществляться из Северной Германии посредством консолидированных усилий военного руководства, – заметил фон Бок. – Кто сейчас контролирует здесь ситуацию?

Дёниц ответил:

– Фюрер полагал, что контролировать ситуацию в этом регионе должен штаб генерала Йодля с центром в Веймаре.

Фон Бок сама решимость. Но эта решимость разбивалась о реальность на поле боя: «Мы все согласились с тем, что важнейшим для нас в настоящее время является взять в свои руки армию и осуществлять руководство ею таким образом, чтобы добиться спасения и армии, и максимально возможного количества гражданского населения от опасности быть отрезанными русскими. Дёниц совершенно уверен, что англичане выйдут к линии Траве – Эльба. Однако он полагает, что англичане, демонстрируя свою лояльность по отношению к русским, скорее всего, не позволят населению, стремящемуся оказаться в западной части Германии, пересечь эту линию. Крупный плацдарм, который англичане вчера захватили у Лоенбурга, свидетельствует о том, что английское наступление в направлении Любека неизбежно.

После Дёница мы посетили оперативный штаб связи Генерального штаба, чей офис находился рядом с офисом Дёница. Последние рапорты со всех фронтов, которые предложили нашему вниманию связисты, были воистину шокирующими.

Кейтель, оказывается, тоже в Мекленбурге, а коли так, то Йодль, как занимающий более низкую должность, непременно окажется в его подчинении. Но ничто в характере Кейтеля и в способностях, которыми он обладает, не позволяет рассчитывать на него как на спасителя нации! Но вмешаться?! Едва ли это возможно при сложившейся ситуации. Кроме того, существует большая вероятность того, что уже поздно

что-либо менять. Вчера был последний день, когда еще можно было отдать приказы, способные хоть как-то выправить положение…»

Адмирал Дёниц, еще не догадывавшийся, какую большую роль ему отводил Гитлер в будущем правительстве Германии, после встречи с фельдмаршалами выехал в Рейнсберг. «Я хотел точно узнать, какова ситуация на Восточном фронте, – напишет адмирал. – Дороги из Плоена в Рейнсберг были забиты идущими беженцами, грузовиками с ранеными солдатами и гражданскими лицами. Бесконечный поток измученных людей двигался на запад. Британские и американские самолеты обстреливали места скопления транспортных средств, при их приближении крестьяне на полях бросали работы и прятались. Во время таких обстрелов много беженцев было убито.

Добравшись до ставки Верховного главнокомандования, я обнаружил там Гиммлера. После совещания он завел разговор о преемнике Гитлера, если последний будет убит в Берлине. Он спросил, как я отнесусь к тому, что он станет главой государства, если, конечно, такова будет воля Гитлера. Я ответил, что в данной ситуации самое главное – не допустить наступления хаоса, который непременно приведет к дальнейшему кровопролитию, поэтому лично я буду служить любому законному правительству своей страны.

Что касается военных аспектов, после совещания стало понятно, что наша армия на Висле (вероятно, на Одере. – В.Н.) не сможет долго сдерживать натиск русских, поэтому не приходилось сомневаться: скоро мы потеряем Мекленбург. И я еще более укрепился в своем мнении, что должен сделать все возможное, чтобы ускорить эвакуацию гражданского населения – и морем, и по суше.

На совещании также стало ясно, что вопрос о централизованном управлении в Германии в будущем даже не стоит на повестке дня. Невозможно осуществлять управление страной, оставаясь в тесных помещениях берлинского бункера. Правда, телефонная связь с бункером действовала. А у меня имелся собственный вполне надежный канал связи, обслуживаемый военно-морской разведкой, на котором мы использовали секретный код, не известный больше никому. Любая информация, полученная по этому каналу, была гарантированно достоверной. Но в Берлине ничего подобного не было, поэтому составить для себя четкую и полную картину происходящего Гитлер и его приближенные не