Читать книгу - "Костры Фламандии - Богдан Сушинский"

– Увидим, как эти идальго станут относиться к пленным казакам, – проворчал полковник, – если только, не доведи Господь…

– Я же не сомневаюсь, – продолжил свою мысль иезуит, – что по отношению к монахам ваши воины будут демонстрировать так же дружелюбие, как и по отношению к горожанам, которые весьма признательны вам.

– Вот это вы и засвидетельствуйте перед Богом и командованием французской армии, – поднялся Сирко и, попросив священника сидеть, прошелся по кабинету. – Для нас это важно.

– И засвидетельствуем, можете не сомневаться. В свою очередь, хотел бы высказать то, что важно для нас. То есть для тех, кто уполномочил меня провести переговоры с вами как с полководцем, чья слава после штурма Дюнкерка будет греметь по всей Европе.

– Кто же успел столь основательно уполномочить вас? – Обмен любезностями вовсе не освобождал Сирко от неприязни, которую он питал к иезуитам и которая, в свою очередь, подпитывала недоверие к ним.

Иезуит отшатнулся так, словно ему плюнули в лицо. В другой ситуации он, очевидно, повернулся бы и ушел, однако не для того прибыл сюда, чтобы демонстрировать свои амбиции.

– Мы отдаем себе отчет в том, что вы принадлежите к иной вере и служите в казачестве, которое всегда холодно, а порой и враждебно…

– Не порой, а всегда… враждебно, – тут же уточнил полковник.

– … Порой враждебно, – настоял на своем монах, – относилось к католичеству и, в частности, к ордену иезуитов.

– Иезуит – он и в дипломатии иезуит, – иронично покачал головой полковник.

– Мы ждали вашего прихода еще с того момента, тогда Хмельницкий подписал договор о найме, подвел казачьи сотни к Гданьску и стало ясно, что, несмотря на все интриги польской шляхты, казачий корпус все же прибудет на землю Франции.

– Но почему ждали именно вы, монахи-иезуиты? – удивленно спросил Сирко.

– Чтобы продолжить беседу, мы должны остаться тет-а-тет, господин атаман. Независимо от того, насколько вы доверяете своему офицеру, – кивнул он в сторону Гурана.

Едва заметным движением головы Сирко попросил сотника выйти. Неслышно ступая, словно все еще опасался разбудить своего командира, сотник удалился.

– Я представляю здесь интересы королевича Яна-Казимира[29], брата ныне правящего короля Владислава IV, – сказал священник, как только дверь за сотником закрылась.

– Уж не собирается ли королевич Ян-Казимир с помощью двух тысяч моих казаков овладеть престолом Польши? Можете сообщить ему, что мы готовы выступить хоть завтра.

– Вряд ли его можно соблазнить подобными прожектами. По характеру своему он – не авантюрист.

– В Польше, где королей избирают, взойти на трон, не будучи авантюристом?.. В это трудно поверить.

– Вы – талантливый полководец, полковник Сирко, – осуждающе посмотрел на него настоятель монастыря, подойдя настолько близко, словно хотел что-то прошептать атаману на ухо. – Но… Впрочем, не будем сейчас об этом. Все мы, кто поддерживает Яна-Казимира как претендента на трон, рассчитываем, что со временем вы станете таким же мудрым и дальновидным политиком.

Сирко и сам понял, что повел себя слишком уж «по-казачьи», и что говорить в таком тоне с представителем наследника престола не стоит. Независимо от того, как он относится к его предложениям. Но все же не удержался, чтобы не заметить:

– Скорее всего окажется, что становиться дальновидным польским политиком мне, вояке, ни к чему. И все же прошу прощения. Готов выслушать внимательно и с пониманием.

Священник помолчал. Ему понадобилось несколько минут, чтобы невольная вспышка эмоций, произошедшая во время их разговора, была окончательно погашена.

– К сожалению, король Владислав обладает не столь крепким здоровьем, чтобы в Варшаве всерьез не задумывались над тем, кто сменит его на троне.

Священник вскользь взглянул на Сирко, прошелся по кабинету и остановился, глядя в черноту камина.

– Это понятно. Что еще?

– Претендентов, как вы знаете, немало. Их нетрудно найти как в самой Варшаве, так и в Литве, Швеции и даже в Венгрии. Да-да, и в Венгрии тоже. Известный вам князь Юрий Ракоци[30]никогда не скрывал, что уже давно видит себя на польском троне. Причем демонстрирует свои притязания слишком вызывающе. Слишком.

– Явно рассчитывая при этом на помощь украинских казаков.

– Нет претендента на польский трон, который бы в той или иной мере не принимал в расчет недовольство значительной части казачества, – спокойно заметил посланник.

– Истинно так, истинно. Однако вернемся к претендентам, – помог ему быстрее подойти к сути разговора Сирко.

– Реальных два: Ян-Казимир и его брат Кароль[31]. Поэтому я и пришел к вам, полковник. Если кандидатуру Яна-Казимира поддержите вы и ваши офицеры, тогда ее поддержат и многие другие полковники реестрового казачества, а также кошевой атаман и офицеры Войска Запорожского. А раз поддержат они – значит, поддержит Сечь, вся Украина. В свою очередь, орден иезуитов сделает все возможное, чтобы вы, господин полковник, обязательно попали в состав украинского посольства, которое будет направлено на элекционный сейм.[32]

– Я – в составе посольства на сейм? – снисходительно ухмыльнулся Сирко. – Это невозможно по множеству причин, главная из которых – я к этому не стремлюсь. И мне там нечего делать. Уж кому-кому, а мне совершенно безразлично, кто там, в Варшаве, взойдет на трон.

– И все же вы не только войдете в состав посольства, – с лукавым упрямством продолжил свою мысль настоятель монастыря, – но и возглавите его. Для этого вам вовсе не нужно с кем-то интриговать, чего-то упорно добиваться.

– Перед вами, как вы успели заметить, воин, а не политик. Для сейма больше подходит полковник Хмельницкий. Ведь он и по духу, и по воспитанию – ваш!