Читать книгу - "Узы крови - Крис Хамфрис"

«Вверх тормашками этот Новый Свет кажется еще более странным».

Чуть повернув голову, Томас Лоули посмотрел на ряд из семи человек, в котором он был последним. Троим матросам с «Дыхания Святого Этьена» повезло — они потеряли сознание. Находившийся к нему ближе всех, Анжелем, все еще плакал, и его слезы смешивались с кровью, которая обильно текла у него из раны на голове. Вторым в ряду оказался старый мастер по парусам, Фроншар, читавший молитвы сквозь обломки зубов. А висевший дальше всех человек пользовался внезапным уходом их татуированных стражников, чтобы раскачиваться, проверяя прочность переплетенного тростника, который удерживал его, как и остальных, подвешенным за щиколотки. Джанни Ромбо. Человек, чей последний поступок в череде других безрассудств привел их прямо к этой бесполезной гибели. Томас понимал, что ему следовало бы подавлять в себе гнев. Ему не хотелось умереть во злобе.

Что бы с ними ни происходило, это в любом случае должно восприниматься как выражение воли Божьей. Хотя Томас надеялся на то, что Господь позволит ему прожить в этом Новом Свете достаточно, чтобы повторить судьбу героев-иезуитов, перед которыми он преклонялся, — таких, как Франсиск Ксавье, отправившийся на Восток и принесший любовь Иисуса аборигенам. То были настоящие индийцы, тогда как их татуированные мучители — только тени тех.

«Ну что ж, — подумал иезуит, — за мной последуют другие. Некоторые погибнут, но кого-то в конце концов будет ждать успех. И эта земля тоже будет принадлежать Иисусу».

Он закрыл глаза и начал молиться. Он даже не стал открывать их, когда смех и звук шагов на тропе сообщили ему о возвращении мучителей. Иезуиту необходимо было полностью сосредоточиться на Слове Божьем. Мучительная боль и без того скоро заставит его открыть глаза.

«Mea culpa, mea culpa, mea maxima culpa».

* * *

Джанни перестал раскачиваться, как только услышал хруст веток. Кровь, которая прилила у него к голове, похоже, нашла выход через нос, и он выдул ее, чтобы можно было дышать. Ему необходимо дышать, чтобы говорить, — это единственное, что он мог сделать, потому что освободиться от пут индейцев оказалось невозможно.

Молодой Ромбо с облегчением увидел, что человек, немного говоривший по-французски (попытка его похитить и стала причиной нападения на индейцев, которое Джанни недавно провел со столь катастрофическими последствиями), вернулся вместе с остальными, неся груз сухих дров. Он оказался чуть старше и ниже остальных, имел круглый животик и кривые ноги, и его жидкие волосы не ложились таким великолепным гребнем, как у остальных. Они не покрывали спину хвостом, а едва доходили до шеи. Воины побросали дрова прямо под головами висящих. Они начали складывать под каждым из пленников небольшой костер, разламывая длинные ветки и заполняя пустоты между ними листьями и сухим мхом. Большинство при этом болтали, и их непонятная речь непривычно звучала то ниже, то выше. Странные интонации. Только один воин молчал. Он был моложе остальных, и на его теле было меньше синих линий и узоров. Он держал острую короткую палку и тратил меньше времени на укладывание дров. Вместо этого он подходил к каждому из подвешенных французов и тыкал палкой в различные части их шеи и лица, явно наслаждаясь потоками крови и криками боли. Поскольку Анжелем был самым молодым в отряде и плакал больше всех, этот индеец почти все время оставался рядом с ним.

Еще один человек не участвовал в раскладке костров. Джанни показалось, что его не было среди тех, кто захватывал их в плен, хотя ему трудно было различать между собой животных-язычников. Этот казался старше, и, судя по тому, что к нему относились уважительно и он не работал, он являлся предводителем. На нем были лосины из оленьей кожи, украшенные кистями, а не коротенькие набедренные повязки, как на остальных. Верхняя часть туловища у него была обнажена, как у всех, но украшавшие ее татуировки были более сложными и выполненными с помощью нескольких красок. У груди он держал два пистолета. Один был собственностью самого Джанни, второй принадлежал одному из матросов. Из обоих в проигранном бою на берегу стреляли.

Джанни смотрел, как предводитель подозвал к себе того индейца, который немного знал французский, и быстро заговорил, размахивая пистолетами. При этом он держал их за стволы и указывал ими на пленных. Низенький индеец поклонился и приблизился к Джанни. Остальные индейцы прервали свою работу над кострами, чтобы понаблюдать за ними, — все, кроме молчаливого, который продолжал с наслаждением совать свою палку в уши плачущего матросика, Анжелема.

— Вождь хочет ба-бах. — Он изобразил звук выстрела и рикошета. — Говори, как.

Он указал на пистолеты, которые вождь поднял вверх.

— Хочешь огненную палку? — спросил Джанни. Тот энергично кивнул.

— Я показываю, — объявил Джанни.

Переводчик что-то быстро сказал вождю. Получив приказ, он повернулся обратно и ударил Джанни кулаком по лицу.

— Не показать. Говорить.

Джанни выдул из ноздри свежую кровь, а потом молча покачал головой.

Воин снова замахнулся для удара, но приказ остановил его. Вождь что-то проворчал, и тут же три воина подошли к Джанни и сняли его с ветки. Он упал и, поскольку руки у него остались связанными за спиной, ударился щекой. А потом путы у него на руках тоже разрезали. Теперь Ромбо лежал на земле; кровь огнем приливала к его конечностям.

— Показать!

Ему сунули пистолет — его собственный.

Он запустил руку в карман, где, к счастью, несмотря на все, что над ним вытворяли, оставался его поворотный ключ. Джанни отвернул гайку, крепившую курок, и поднял полку.

— Это.

Он указал на свою сумку, которую уже принесли с берега и обыскали. В нее небрежно бросили обратно пакет пороха, запасные пули и материал для пыжей. Сумку подали, и, несмотря на дрожь в руках, он сумел запихнуть в пистолет пулю и пыж и забить их.

У молодого человека начал складываться план. Он знал, что у него будет всего один шанс — иначе, продемонстрировав свое умение, он вскоре снова повиснет на дереве вниз головой, над костром. Но чтобы столь дерзкий план осуществился, ему требовались оба пистолета.

Судорожно сглотнув, Джанни указал на второй, прижатый к груди вождя. В суженных глазах индейца юноша разглядел неуверенность и вместе с тем расчет. Тогда он просто указал на собственный пистолет и кивнул.

Ему вручили второе оружие, и Джанни снова пустил в ход ключ. Открыв полку, он сделал вид, что перекладывает часть пороха из одного пистолета в другой. Потом Джанни медленно и спокойно зарядил второй пистолет, с помощью ключа закрепил зубчатое колесико у спуска обоих. Когда колесики щелкнули, указывая на готовность, молодой человек набрал в грудь побольше воздуха.

Томас оторвал взгляд от зарядки пистолетов только для того, чтобы посмотреть на молчащего воина, продолжавшего терзать Анжелема, и привлечь его внимание к себе. Однако заработал только пощечину. Тем не менее, услышав щелчок второго пистолета, иезуит снова перевел взгляд на мучителя. Он догадывался, что собирается сделать Джанни. Он понимал, что тому понадобится секундная помеха. И когда Джанни выпрямился, Томас Лоули изо всех сил закричал: