Читать книгу - "Тайны Французской революции - Эжен Шаветт"

Прежде чем продолжать наш рассказ, нужно объяснить, каким образом Барассен попал в услужение к Шарлю.

Мы видели его на украденной лошади разносчика сначала по дороге в Витре, потом в Ренн: ловкая выдумка, чтоб обмануть обокраденного, который, по разумению Барассена, должен был броситься по его следам, лишь только заметит пропажу.

Бандит хорошо понимал, что он в безопасности только в городе, несмотря на пребывшее из Парижа предписание об его аресте.

– Ба! – рассуждал он. – Оказав какую-нибудь услугу синим, всегда можно выиграть себе помилование. Если я буду им нужен, они забудут отослать меня в Париж. Да и то, если им удастся наконец схватить меня за шиворот. А от шуанов я не надеюсь ни на какую прибыль. Что толковать с дикарями, в языке которых я ни бельмеса не смыслю…

Шагая возле лошади – так как не хотел трястись в телеге по изрытой дороге – Барассен не раз замечал, как из-за куста сверкало дуло ружья какого-нибудь притаившегося шуана.

– Да, – шептал он, – пребывание в этих окрестностях очень нездорово для меня. Что за чертовщина влезла мне в голову – направиться в Бретань? Как будто я буду в большей безопасности в стороне, опустошенной войною! А я-то надеялся поразжиться грабежом! Да, странная мысль!

Взвесив все шансы избежать опасности, он наконец принял решение.

– Верно, мне покойнее будет в городе. Сначала я доберусь до Ренна, потом перейду в Брест, если в Ренне не найдется никакого путного занятия для такого славного молодца, как я. Из Бреста – в Лориен, Рошфор или, наконец, в Нант, пока не найду где случая обделать хорошенькое дельце.

Он прибавил с грубым смехом:

– Путешествие для меня легко теперь, когда я еду в повозке.

С рассветом, позволявшим ему лучше править по овражистой дороге, великан почувствовал усталость и взобрался на телегу. Тогда он и увидел лежавшие там товары.

– Какое счастье! – обрадовался он. – А я воображал, что разжился пустым экипажем. Сколочу-ка я денежку на базаре в Ренне! С капитальцем я отыщу двух-трех настоящих молодцов и с ними – за проектик.

Лошадь шла вперед, пока Барассен развивал свои честные планы, и наконец путник увидел, что недалек конец его беспокойств.

– Сегодня, – говорил он, – я буду ночевать в Ренне, в хорошей постели. А! Наконец-то я вознагражу себя за все невзгоды, отдохнув два, лучше – три дня, по крайней мере.

Вдруг он прервал свои рассуждения и озадаченно воскликнул:

– Как! Опять эта проклятая шутка… еще днем! Удивительно.

Возле телеги раздался крик совы – призыв шуанов.

Осторожный Барассен остановил лошадь, сошел на землю и обошел вокруг телеги. На дороге никого не было – его взгляд везде встречал безлюдную пустыню. Вдали раздавались крики шуанов, но сами мятежники оставались невидимы.

– В конце концов, – решил он, – этим людям не до меня. Пускай себе делают свое дело.

Он опять влез в телегу, но едва устроился на сиденье, как тот же крик повторился два раза очень близко от него и с переливом, вероятно, заключавшим в себе тайный смысл.

Невольно он вздрогнул и прошептал:

– Следует поскорее убираться. Не по вкусу мне этот концерт с невидимыми музыкантами.

Он стегнул кнутом исхудалую клячу, и та понеслась вялой рысью.

Через четверть часа Барассен успокоился и продолжал свой монолог:

– В самом деле, чего мне бояться этих людей? Решительно нечего. Если мне и светит неприятность, то, конечно, от того, у кого я позаимствовал повозку. Он, должно быть, заснул в кухне, где я оставил его вчера, а я-то, не отдыхая, шел вперед всю ночь. И так, когда он проснулся сегодня утром, я уже слишком много намотал, чтоб он был в состоянии догнать меня. Ну храбрей! Все обстоит благополучно для милого сынка моей матери.