Читать книгу - "Записки кладоискателя - Валерий Иванов-Смоленский"

Я встал рядом, ухватив правой рукой ножку здоровенного табурета (или как они тут называются) и духовно стал готовиться к прорыву.

Кулачище моего напарника взметнулось широчайшим хуком в деревенском исполнении и угодило визжавшему противнику где-то в район между лбом и виском. Старик вложил в свой удар все свои сто десять кэгэ, и эффект получился надлежащий.

Звук лопнувшей двуручной пилы — так примерно можно охарактеризовать короткий промежуток между этой испанской нотной разноголосицей и шумным бряканьем об пол длинного костистого тела негра. Теперь эта странно раскрашенная неподвижная колода, с широко раскинутыми, как сучья, руками, мало чем отличалась колером своего багрово-черного лица от замызганного пола, окрашенного неведомой кистью в такие же цвета.

Мне показалось, что столь энергичный выпад был воспринят окружающими с некоторым изумлением. Видно в местном обществе было принято сначала облаивать друг друга полуцензурным штилем, а уж затем пускать в ход кулаки и подходящие предметы обихода. Но Старик-то (впрочем, как и я) не знал этих особенностей туземных обычаев и начал боевые действия неожиданно и первым, без всякой прелюдии облаивания противника.

Затем мы тотчас сделали дружное рывковое движение по направлению к дверям, но…

Баталия, похоже, началась и закончилась лишь этим первым актом. Против нас, кажется, больше никто в этом кабаке не собирался применять словесные и физические акты агрессии. Остальная часть питейного сообщества уже старательно делала вид, что наше присутствие их ничуть не интересует.

Вокруг воцарилась мертвая тишина, и только тягучий звук последнего аккорда гитарных струн обозначил как бы концовку состоявшегося действа.

И тогда Старик произнес небольшую, но, на мой взгляд, пафосную и проникновенную речь.

— Buenos dias![1]— произнес он звучно, хотя и был уже глубокий вечер. — No somos grigos! Somos Belorussos![2]

И, поскольку реакция на нашу национальную принадлежность была нулевой, решительно добавил: — Rusos turistos!

Ну и далее в том же духе, четко при этом усердно обозначивая наши мирные цели, исключительно, в качестве туристов, прибывших лишь поглазеть на местные достопримечательности и попить местной водочки.

— Вива Че Гевара! — это было концовкой блестящей речи с воздетым вверх кулаком.

Последний лозунг вызвал слабое оживление, одобрительное кивание головами и помаленьку народ вернулся к своим обычным занятиям, уже не досаждая нам своей заинтересованностью. Негр очухался и, как нашкодившая кошка, тихо удалился за свой столик, за которым сидел также креол с внешностью и повадками отставного камердинера.

Однако наше установившееся душевное равновесие было нарушено приходом в кабак давешнего любознательного полицейского. Он торжественно внес свое тело в дверь, не потрудившись даже ее закрыть, и окинул зал взглядом взявшей след ищейки.

Битый негр почему-то оказался самым первым объектом его сыщицкого рвения. Полицейский походкой гаишника, тормознувшего машину, подошел к столику и уставился на чернокожего громилу. Тот выглядел явно уставшим и недовольным жизнью. У него уже явственно заплывал правый глаз, над которым пришелся могучий удар Старика.

— Что здесь произошло? — все полицейские задают этот вопрос одинаково — властно и отрывисто.

— Ничего…, - буркнул негр, бросив в нашу сторону кратковременный, но испепеляющий взгляд.

— А это — что? — толстый указательный палец полицейского почти уперся в оплывающий глаз потерпевшего.

— Споткнулся и ударился о край стола, — негромко выдавил из себя негр своим характерным голосистым сопрано-дискантом.

— Что-то этот стол ничем не напоминает мне предмета, способного на хороший хук.

Ого, у этого жирного копа еще и некоторое чувство юмора присутствует. Но чернокожему задире этот юмор ко двору не пришелся, и он угрюмо промолчал.

Тогда местный страж закона сделал очень нехороший прищур и навел его прямиком на наш столик.

Мы, однако, сделали вид людей, увлеченных сугубо выпивкой и только ей. Старик плеснул в стаканы по порции отдающего кукурузой пойла, и мы дружно к ним приложились, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Делать нечего, полицейский прошел к барной стойке, где подобострастно изогнувшимся хозяином ему сразу был вручен полный стакан какого-то местного зелья. Он его опрокинул без замаха и потянулся за следующим. Разумеется, бесплатно — за счет заведения, как и водится во взаимоотношениях между полицией и питейными заведениями.

Затем он еще раз окинул зал фальшиво-рассеянным взглядом, сфокусировался на нас, и вышел, вновь не делая труда прикрыть за собой входную дверь.

Налицо был сыгран какой-то спектакль, но что-то в нем явно не сложилось с финалом.

— Как тебе понравился сегодняшний вечер с его премиленькими наворотами? — поинтересовался у меня Старик по возвращении в отель.

— Безобразие, конечно… Но, кажется и у тебя напрочь отсутствуют некоторые тормозные центры, — попытался пошутить я.

Но состоявшийся нешуточный стресс не располагал к шуткам.

— Врубай блю-туз! — рассердился Старик. — Первое — внезапный интерес местной полиции к каким-то обычным туристам. Припомни, в каких это странах у нас когда-либо проверяли документы. Второе — попытка спровоцировать драку в этом кабаке совершенно нам незнакомым ниггером. И третье — по-твоему, эта полицейская тварь появилась в этот момент совершенно случайно?

Мы начали строить различные версии, но ни одна из них не подходила, ввиду полнейшей алогичности последующего поведения негра и не давала своей целостной картины. Логичным финалом было бы привлечение нас «по всей строгости» и заточение в кутузку. Да и вообще, чем мы могли привлечь такой неожиданный интерес в этом городке?

Почти весь следующий день мы занимались покупкой необходимого снаряжения и лишь ненадолго заглянули к нашему французу с целью уточнения некоторых технических вопросов. Но вечер неожиданно внес новую нервозность в наш быт. И мы ощущали ее все последующее время постоянно.

Опасаясь возможной прослушки, мы стояли на небольшом балкончике нашего номера, отбивались от москитов и горячо обсуждали все плохое, что пытается мешать нам жить в здешних краях.

Цвеньк! С этим звонким звучанием что-то впилось в деревянную перекладину оконной рамы. Мы дружно обернулись на этот звук и увидели крохотную оперенную стрелу, впившуюся в дерево и слегка вибрирующую оперением. Старик выдернул ее и с интересом стал рассматривать.

— Не думаю, что такой снайперской пулей кто-то хотел поразить нас обоих и сразу…, - с недоумением протянул он, — наверное, местные пионеры в охотников за скальпами играются… Ты смотри — острая какая зараза…