Читать книгу - "Полет сокола - Уилбур Смит"

— Вы играете с огнем, сэр, — с ленивой дразнящей ухмылкой предупредил его Манго Сент-Джон. — Я прекрасно знаю, на что способны ваши офицеры в погоне за несколькими гинеями призовых денег.

— Где вы собираетесь взять на борт следующий груз людского горя, капитан Сент-Джон? — оборвал его англичанин. — Этот прекрасный корабль выдержит две тысячи человек. — Он в ярости побледнел.

— Если вы закончили дознание… — Улыбка не сходила с лица Сент-Джона, но морской офицер продолжал:

— Нашими стараниями на западном побережье стало жарковато для вас, не так ли? Трудно спрятаться даже за этой шелковой тряпочкой. — Офицер кивнул на флаг на грот-рее. — Поэтому вы стремитесь на восточное побережье, правда, сэр? Говорят, за два доллара можно купить отличного раба, а за десятишиллинговое ружье — даже двух.

— Вынужден просить вас немедленно покинуть мой корабль. — Сент-Джон забрал документы, их ладони соприкоснулись, и англичанин брезгливо вытер руку.

— Я бы отдал пятилетнее жалованье, чтобы заглянуть в ваш трюм, — горько сказал он, впиваясь в лицо Сент-Джона яростными светлыми глазами.

— Капитан Кодрингтон! — шагнул вперед Зуга Баллантайн и резко произнес. — Я британский подданный и офицер армии Ее Величества. Могу заверить, что на борту этого судна нет рабов.

— Если вы англичанин, вам должно быть стыдно путешествовать в такой компании. — Кодрингтон взглянул поверх Зуги. — К вам это тоже относится, мадам.

— Вы обманываетесь, сэр, — мрачно возразил Зуга. — Я уже предоставил вам свои заверения.

Кодрингтон снова перевел взгляд на Робин Баллантайн. Доктор была глубоко и непритворно уязвлена. Она, дочь Фуллера Баллантайна, величайшего борца за свободу и противника рабства, она, полномочный представитель Общества борьбы за запрещение работорговли, путешествует на борту отвратительного невольничьего корабля — такое обвинение потрясло ее до глубины души.

Робин побледнела, широко распахнутые зеленые глаза наполнились слезами.

— Капитан Кодрингтон, — она внезапно охрипла, — мой брат прав: я также уверяю вас, что на борту корабля нет рабов.

Лицо англичанина смягчилось. Красавицей ее не назовешь, но перед свежестью и наивностью девушки, пожалуй, трудно устоять.

— Я верю вашему слову, мадам. — Он наклонил голову. — Только безумец повез бы черную слоновую кость в Африку, но, — его голос снова стал суровым, — если бы я мог спуститься в трюм, то нашел бы там достаточно оснований отправить груз в Столовую бухту с призовой командой, и следующая сессия Смешанной судебной комиссии сразу же вынесла бы обвинительный приговор.

Кодрингтон повернулся на каблуках и снова взглянул на Сент-Джона.

— О, разумеется, невольничьи палубы вашего судна сняты, чтобы освободить место для торговых грузов, но запасные доски наверняка на борту, и вам нужно меньше суток, чтобы установить их на место. — Кодрингтон едва не рычал. — И держу пари, что под крышками люков спрятаны открытые решетки, — он указал на верхнюю палубу, но не сводил глаз с лица Сент-Джона, — и что на нижних палубах вбиты скобы, чтобы прикреплять цепи и ножные кандалы…

— Капитан Кодрингтон, я нахожу ваше общество утомительным, — процедил Манго Сент-Джон. — Даю шестьдесят секунд на то, чтобы покинуть корабль, иначе я прикажу помощнику выбросить вас за борт.

Типпу шагнул вперед, безволосый, как огромная жаба, и встал в полуметре слева от Кодрингтона.

С видимым усилием английский капитан сдержал гнев и поклонился Манго Сент-Джону.

— Даст Бог, свидимся, сэр. — Он повернулся к Робин и коротко отдал честь. — Желаю приятного путешествия, мадам.

— Капитан Кодрингтон, думаю, вы ошибаетесь. — Она едва не молила.

Англичанин ничего не ответил, только смотрел на нее на секунду дольше, чем требовалось. Открытый взгляд его голубых глаз тревожил душу — такие глаза бывают у пророков или фанатиков. Потом повернулся и неуклюжей мальчишеской походкой направился к трапу «Гурона».

Типпу скинул рубаху с высоким воротником и стал растираться маслом, отливая на солнце металлическим блеском, словно странная экзотическая рептилия.

Помощник капитана с флегматичным видом, широко расставив босые ноги, без видимых усилий сохранял равновесие на качающейся палубе «Гурона». Толстые руки повисли вдоль туловища. У ног кольцами свернулась плеть.

К борту судна прикрепили решетку. На ней распяли впередсмотрящего, и он повис, как морская звезда, выброшенная приливом на скалу. Неуклюже вывернув шею, он оглянулся через плечо на помощника и побелел от ужаса.

— Вас освободили от присутствия при наказании, доктор Баллантайн, — тихо сказал Манго Сент-Джон.

— Я считаю своей обязанностью вынести это варварское…

— Как вам угодно, — кивком оборвал ее Сент-Джон и отвернулся. — Двадцать, мистер Типпу.

— Есть двадцать, капитан.

Типпу бесстрастно подошел к распятому человеку, вцепился в воротник его рубашки и рывком сорвал ее. Спина матроса, белая, как нутряное сало, была усеяна большими багровыми нарывами — обычным недугом моряков из-за постоянного ношения просоленной мокрой одежды и плохого питания.

Типпу отступил назад и, взмахнув, вытянул плеть во всю длину вдоль дубового настила палубы.

— Команда корабля! — воззвал Манго Сент-Джон. — Этот человек обвиняется в халатном отношении к своим обязанностям, его действия поставили под угрозу безопасность «Гурона». — Матросы переминались с ноги на ногу, но никто не осмелился поднять взгляд. — Приговор — двадцать плетей.

Привязанный матрос отвернулся, ссутулился и крепко зажмурился.

— Приступайте, мистер Типпу, — велел Манго Сент-Джон, и его помощник оценивающе покосился на обнаженную белую кожу, сквозь которую отчетливо проступали позвонки.

Типпу отступил назад и высоко взметнул толстую мускулистую руку. Плеть взвилась и зашипела, как рассерженная кобра. Он шагнул вперед, вкладывая в удар тяжесть всего тела и неимоверную силу.

Человек на решетке вскрикнул, сотрясаясь в судороге, грубые пеньковые веревки ободрали кожу на запястьях. Белая кожа лопнула, через всю спину протянулась ярко-алая полоса. Воспаленный багровый карбункул между лопатками прорвался, выбросив струю желтого гноя. Ручеек потек вниз по бледной коже и исчез за поясом брюк.

— Один, — сказал Манго Сент-Джон, и человек на решетке тихо всхлипнул.

Типпу немного отступил назад, заботливо встряхнул плеть, покосился на кровавую полосу, пересекавшую белое дрожащее тело, откачнулся и с рычанием шагнул вперед для следующего удара.

— Два, — сказал Манго Сент-Джон.

Робин почувствовала, как к горлу подступает удушающая тошнота. Она поборола ее и заставила себя смотреть. Нельзя допустить, чтобы капитан заметил ее слабость.

На десятом ударе тело матроса внезапно обмякло, голова качнулась в сторону, кулаки разжались, и она увидела маленькие кровавые полумесяцы там, где ногти впивались в ладони. Вплоть до конца размеренной процедуры наказания человек не подавал признаков жизни.