Читать книгу - "Эдуард III - Александр Дюма"

Лувр в то время выглядел далеко не так, как теперь. К большой башне и ограждающим ее стенам, возведенным в 1204 году Филиппом Августом, еще почти ничего не было пристроено. Королевская резиденция была такой простой, что создавалось впечатление, будто в четырех стенах наугад, на разных уровнях, проделали небольшие окна.

Солсбери прошел просторный двор, находившийся в центре этого квадрата, и направился к расположенной в середине большой башне. Он перешел каменный мост, переброшенный через широкий ров, что омывал башню, и подошел к железной двери, ведущей на винтовую лестницу, по которой поднимались в покои короля.

Когда он оказался у двери, перед ним появился офицер и осведомился, что ему угодно.

— Я хочу говорить с королем Филиппом, — ответил граф.

— Кто вас послал? — спросил офицер.

— Передайте его величеству, что граф Солсбери, подданный и посланец короля Эдуарда Третьего, просит допустить его на аудиенцию.

Офицер открыл железную дверь, поднялся с графом наверх и попросил его подождать несколько минут; потом появился снова и, поклонившись, сделал Солсбери знак, что король его ждет.

Он прошел вперед и, приподняв ковер, ввел графа в комнату, где находился Филипп.

Король в одиночестве сидел за большим столом и казался задумчивым. В комнате царил полумрак.

— Это вы, граф! — воскликнул король, с удивлением увидев возникшего перед ним Солсбери.

— Да, ваше величество, это я, граф Солсбери, который до смерти не забудет, что с ним, когда он был пленником короля Франции, обходились как с королевским гостем, и сегодня даже скучает о своем заточении.

И граф провел рукой по лбу, словно желая прогнать тягостные образы, преследовавшие его.

— Сядьте рядом со мной, граф, и соблаговолите объяснить, чему я обязан вашему столь приятному для меня появлению здесь.

— Ваше величество, я секунду назад сказал вам, что храню память о вашей доброте ко мне, но должен был бы прибавить, что я пришел засвидетельствовать вам мою признательность, дабы вы сами могли убедиться, что я говорю правду.

— Вас послал король Англии?

— Нет, ваше величество. Никто не знает, что я во Франции, — мрачным голосом ответил граф, — и надеюсь, никто никогда не узнает о моем визите к вам. Позвольте мне, ваше величество, задать вам несколько вопросов.

— Прошу вас.

— Вы ведь подписали перемирие с королем Эдуардом?

— Да.

— И вы спокойны, поскольку верите в прочность этого перемирия?

— Как видите. Мы не только спокойны, но даже очень часто устраиваем праздники. Наш добрый французский народ подобен ребенку; его надобно развлекать до тех пор, пока ему не придется сражаться.

— Но, ваше величество, в Англии находятся ваши пленные, так же как во Франции были пленные короля Эдуарда.

— Я помню об этом, мессир, среди них сир де Леон, три отважных командира, один из коих уже возвращен мне, ибо я обменял его на герцога Стэнфордского. Это мессир Оливье де Клисон.

— О ваше величество, Франция несчастна с той минуты, когда те люди, что должны были бы ее защищать, стали предавать ее.

— Я вас не понимаю, — сказал король, вставая.

— Я сказал, ваше величество, что король Эдуард вернул свободу Оливье де Клисону в обмен на герцога Стэнфордского, но отказался освободить Эрве де Леона.

— Правильно.

— Знаете ли вы, ваше величество, почему король Англии отдал предпочтение этому вашему подданному?

— Я этого не знаю.

— Потому что при обмене было выдвинуто неизвестное вам, ваше величество, условие, принятое мессиром Оливье де Клисоном, и оно сейчас угрожает Франции одной из величайших опасностей, которым она когда-либо подвергалась.

Филипп VI побледнел.

— Неужели вы, вы, граф, один из верных слуг короля Эдуарда, явились предупредить меня об опасности? — спросил король. — Неужели вы даже приехали из Англии, чтобы сообщить мне эту новость в благодарность за приятное заточение, в котором я вас держал? С каких это пор честные подданные одного короля являются столь любезно предупреждать враждебных королей об опасностях, коим те подвергаются?

— С тех пор, — серьезным голосом возразил граф, — как во время их отсутствия короли стали бесчестить верных подданных, которые за них сражаются.

Филипп неотрывно смотрел на графа, потому что, несмотря на искренность голоса Солсбери, боялся предательства.

— Значит, вы утверждаете, — сказал король, — что освобождение Оливье де Клисона было оговорено тайным условием.

— О нем знают лишь Оливье и король Англии.

— И в чем оно состоит?

— В измене, ваше величество.

— Измене?!

— Да.

— Это невозможно. Оливье де Клисон — славный капитан.

— Я это знаю, ваше величество, ведь мне пришлось сражаться с ним под стенами Рена. Но Оливье де Клисон — предатель, и у меня есть доказательства. Вот они, возьмите!

И, сказав это, Солсбери подал королю Филиппу перга-менты, скрепленные печатями Оливье де Клисона и Годфруа д’Аркура.

Филипп прочел обещания, данные обоими пленниками, и, взглянув на Солсбери, спросил его дрожащим голосом:

— Значит, согласно этим договоренностям, по окончании перемирия королю Англии будет открыта дорога во Францию?

— Да, ваше величество.

— Ну что ж, Эдуард Третий — хитрый человек! Итак, — продолжал Филипп, — меня покидают и предают мои лучшие рыцари: Оливье де Клисон, Годфруа д’Аркур, Лаваль, Жан де Монтобан, Ален де Кедийяк, Гийом, Жан и Оливье де Бриё, Дени дю Плесси, Жан Малар, Жан де Сендави, Дени де Галлак, Анри де Мальтруа! Пусть! Я им жестоко отомщу. Хорошо ли вы понимаете, граф, что вы сделали?

— Да, ваше величество.

— Вы разрушили самую дорогую мою веру.

— Эдуард разбил мои самые святые надежды.

— Из-за вас прольется благороднейшая кровь Франции.

— Мне это безразлично, ваше величество, лишь бы я был отмщен!

— А чем объясняется, что и вы бросаете вашего короля?

— Я уже сказал вам, ваше величество. Это вызвано тем, что мой король подло украл мое самое дорогое сокровище, честь моего имени, кровь моего сердца, единственную отраду в моей жизни. Молю вас, ваше величество, карайте и лейте кровь, воздвигайте эшафоты, придумывайте новые пытки. Но сколь бы сурова ни была ваша месть, она никогда не достигнет глубины моей боли и моей ненависти.

— И что вы намерены делать?

— Разве я знаю, ваше величество? Что, скажите, может делать человек, чье сердце разбито?

— Останьтесь ненадолго во Франции, граф, и вы увидите, как король карает измену.