Читать книгу - "Приключения Айши (сборник) - Генри Райдер Хаггард"

Опасаясь, что наши нервы не выдержат слишком продолжительного разглядывания зияющей бездны под нами, мы опустили глаза и двинулись дальше. Спускаться стало труднее, камни попадались теперь реже, несколько раз нам приходилось скатываться к ним, не зная, сумеем ли мы задержаться. Но мы цеплялись ремнями за острые выступы скал и льда, а когда добирались до места, где можно было передохнуть, подтягивали ремни к себе – только эта предосторожность и спасла нас от гибели.

Наконец мы добрались до горба, уже более чем на полпути вниз: по моим прикидкам, мы находились в двухстах пятидесяти футах от начала ледника и в ста пятидесяти футах от темнеющего дна узкого ущелья. Здесь не было камней, только шероховатый лед, на него мы и сели, чтобы отдышаться.

– Надо посмотреть, – сказал Лео.

Но вопрос заключался в том, как это сделать. Чтобы разглядеть, что там внизу, надо было повиснуть за изгибом ледника. Мы без слов поняли друг друга, и я хотел было начать спуск.

– Нет, – сказал Лео, – я моложе и сильнее. Помоги мне. – И он прикрепил конец своего ремня к прочному выступу льда. – А теперь, – сказал он, – держи меня за лодыжки.

Замысел был явно безумный, но у нас не оставалось никакого выбора; я уперся пятками в углубление льда, схватил Лео за ноги, и он медленно заскользил вниз, пока его тело не скрылось наполовину. Что он там увидел – не имеет особого значения, ибо все это вскоре увидел я сам, его тяжелое тело рванулось с такой силой, что я не смог удержать его ног. А может быть, кто знает, я сам выпустил их, повинуясь инстинкту самосохранения. Да простит меня Небо, если это так было, но, не разожми я пальцев, я неминуемо рухнул бы в пропасть. Ремень, которым был привязан Лео, размотался и натянулся.

– Лео! – закричал я. – Лео! – В ответ мне послышалось: «Спускайся!» Но, к чести моей будь сказано, я не раздумывал ни минуты: лицом к пропасти, как я сидел, я заскользил вниз.

Через две секунды я достиг горба, через три – оказался по ту его сторону. Подо мной висело что-то вроде короткой гигантской сосульки, которая отстояла всего на четыре ярда от стены пропасти. Сосулька была не более пятнадцати футов длиной и некруто изгибалась наружу, поэтому спуск был достаточно пологим. Более того, в самом ее конце соскальзывающие капли смерзлись в небольшой выступ шириной в ладонь. Поверхность льда подо мной была шероховатая, цеплялась за мои одежды, к тому же я по возможности притормаживал руками. Поэтому я спускался довольно плавно, пока мои пятки не уперлись в небольшой выступ. Здесь я и застыл, стоя почти прямо и раскинув руки, будто распятый на ледяном кресте.

Лишь тогда я увидел все, и кровь как будто остановилась в моих жилах. В четырех-пяти футах под сосулькой висел Лео: он медленно крутился на своем ремне, как – в голову мне пришло совершенно нелепое, абсурдное сравнение, – как баранья нога на вертеле. Внизу зияла черная пропасть, а на самом ее дне, далеко-далеко внизу, слабо поблескивал белый снежный сугроб. Вот что я увидел.

Только подумать! Я распят на льду, мои пятки упираются в небольшой ледяной порог, мои руки держатся за ледяные наросты, где с трудом уместилась бы и птица, а вокруг меня и подо мной – разверстая пустота. Вернуться на прежнее место невозможно, даже шевельнуться невозможно: одно неосторожное движение – и я в пропасти.

А подо мной, как паук на паутинке, медленно вращался и вращался Лео.

Я видел, как зеленый ремень удлиняется под его тяжестью и крепко затягиваются двойные узлы; помню, я даже подумал, чтó лопнет сначала: ремень или узлы – или же Лео так и будет висеть, пока у него не отгниют руки и ноги.

Много опасностей довелось мне испытать на своем веку: я прыгал, например, с шатающейся каменной плиты на дрожащий выступ скалы – и промахнулся, но никогда еще я не был в таком опасном месте. Мое сердце затопило отчаяние, изо всех пор тела выступил холодный пот. Подобно слезам, он бежал по моему лицу, волосы у меня встали торчком. А внизу, в полном безмолвии, все вращался и вращался Лео, и при каждом повороте его поднятые кверху глаза встречались с моими: не могу передать ужасное выражение его взгляда.

И хуже всего было безмолвие, безмолвие и беспомощность. Если бы он хоть кричал, барахтался, и то было бы лучше. Но знать, что он жив и что он весь сейчас в чудовищном напряжении! О Господи! Господи!

Руки и ноги у меня стали побаливать, но я не смел пошевельнуться. А боль все усиливалась, или так мне казалось; мой рассудок не выдержал этой душевной и физической пытки: мне вдруг вспомнилось, как в раннем детстве я залез на дерево и застрял там, ни подняться, ни спуститься, и что я тогда претерпел. И еще мне вспомнилось, как однажды в Египте один мой безрассудный друг взобрался на вершину пирамиды и почти полчаса провел, пригвожденный к ее сверкающей вершине, на высоте четырехсот футов. Я снова видел, как он тянет свою обтянутую чулком ногу в тщетной попытке нащупать какую-нибудь трещину, а затем поджимает ногу, видел его искаженное страхом лицо: белое пятно на фоне красноватого гранита.

Затем его лицо исчезло, вокруг меня сгустилась тьма, и в этой тьме передо мной сменяются различные картины: неодолимо, как живая, шевелясь, скатывается лавина, я погружаюсь в снежную могилу; склоняясь надо мной, Айша требует отчета за жизнь Лео. Черная пустота и безмолвие, только слышно, как потрескивают мои мышцы.

Вдруг что-то сверкнуло в этой черной пустоте, послышался какой-то непонятный звук. Оказалось, что это Лео вытащил нож и с яростью перерезает ремень, чтобы покончить все счеты с жизнью. А непонятный звук оказался полным полувызова, полуужаса криком, который издал Лео, когда с третьего раза ему удалось надрезать ремень.

Там, где он сделал надрез, полоски ремня стали закручиваться кверху и книзу, походя на губы рассвирепевшего пса, оставшаяся часть медленно-медленно растягивалась, становясь все тоньше и тоньше. Наконец ремень лопнул, он взвился вверх и, словно бич, ударил меня по лицу.

Еще мгновение – и я услышал приглушенный звук падения. Лео ударился оземь. Лео мертв, превратился в ту самую исковерканную груду мяса и костей, которую я недавно себе представлял. Этого я не мог выдержать. Ко мне вернулись самообладание и чувство собственного достоинства. Нет, я не буду ждать, пока мои силы окончательно истощатся и я упаду со своего насеста, как раненая птица с дерева. Я последую за Лео немедленно и не вынужденно, а по своей собственной воле.

С чувством большого облегчения я опустил руки. Выпрямился, стоя на пятках, в последний раз посмотрел на небо, прошептал последнюю молитву. Одно мгновение я балансировал над пропастью.

Затем крикнул:

– Иду за тобой! – поднял руки над головой и, как ныряльщик, бросился в черную бездну внизу.