Читать книгу - "Восемь Драконов и Серебряная Змея - Евгений Чепурный"

Примечания

[1] Сян Юй — полководец и государственный деятель, живший в эпоху Борющихся Царств. По легенде, обладал просто-таки нечеловеческой силой, и был способен чуть ли не в одиночку сражаться с тысячей.

Глава 20

Рассказывающая о том, как свирепый дракон запада извергал угрозы и пламя, а серебряная змея проявила истинно змеиное коварство

Через три дня после прибытия Дуань Чжэнчуня в монастырь Тяньлун, в ворота того же храма вступила небольшая процессия. В хвосте ее тяжело шагали двое, нагруженные массивным сундуком. Их облик был странен даже для чужеземцев — золочёные полумаски прикрывали их лица, а на головах устроились широкие воронкообразные шапки, напоминающие миски без дна.

Странно одетые носильщики

Возглавлял носильщиков рослый и широкоплечий мужчина, по-хозяйки оглядывающий храмовый двор. Карие глаза гостя насмешливо блестели из-под кудрявой шевелюры, увенчанной островерхой шапкой; на бородатом лице то и дело мелькала лёгкая улыбка; красная монашеская кашая[1] не скрывала его крепкого торса и могучих рук, что более пристали бы воину, а не служителю Будды.

Пришельцев встретили шестеро. Они словно нарочито отличались от безмятежного гостя, как своими белыми одеждами и бритыми головами, так и собранным, напряжённым видом. Подойдя к встречающим, мужчина в красной кашае сложил руки перед грудью и поклонился с преувеличенной вежливостью.

— Приветствую братьев по вере, — он улыбнулся ещё шире, но без приязни во взгляде. Едва заметный чужеземный выговор, мягкий и протяжный, не портил его речи, лишь добавляя ей вкрадчивости. — Вижу, меня принимают все высокопоставленные монахи храма. Это — честь для меня.

— Не стоит, — бесстрастно ответил ему настоятель Бэньинь. — Все мы равны в глазах Будды, от мыши-полевки до вельмож и властителей. Могу ли я узнать имя уважаемого гостя?

— Я — Цзюмочжи, советник тибетского государя, — с готовностью ответил тот. — У меня есть небольшая просьба к храму Тяньлун, о которой я известил вас заранее.

— Нам известно имя и славные дела Светлого Князя Колеса Заветов, — вступил в разговор монах Кужун. — Не каждый день столь знаменитый воин осеняет своим присутствием наш скромный храм. Путь от Тибета неблизок, и ты, должно быть устал с дороги, уважаемый гость. Близится время обеда — пройдем же внутрь, разделим скромную пищу, и побеседуем об учении Пробужденного Мудреца[2], — он сделал приглашающий жест в сторону храмового здания.

— В этом нет никакой нужды, — в вежливом тоне тибетца прозвучала толика нетерпения. — Я хотел бы, не откладывая, приступить к делу, приведшему меня сюда. В прошлое мое посещение Срединной Равнины, я беседовал с моим старым другом Мужун Бо. Мы с ним говорили о боевых искусствах мира, и их достоинствах и недостатках. Господин Мужун с большим уважением отзывался о стиле Божественного Меча Шести Меридианов, именуя его лучшей из пальцевых техник Поднебесной. Он сожалел, что так и не сумел отыскать его описание. Ведомый дружескими чувствами, я пообещал господину Мужуну, что если мне удастся заполучить это боевое искусство, я разделю его с ним. К моему великому сожалению, весть о том, что стиль Божественного Меча Шести Меридианов хранится в монастыре Тяньлун, дошла до меня слишком поздно — Мужун Бо уже покинул сей бренный мир, — ни грана упомянутого сожаления не прозвучало в голосе Цзюмочжи — лишь вежливая скука.

— Но, как честный человек, я намерен выполнить данное другу обещание, — безмятежно продолжил он. — Я хочу позаимствовать у вас описание Божественного Меча Шести Меридианов, уважаемые братья, и сжечь его на могиле Мужун Бо. Так, дух моего давнего товарища сможет ознакомиться с этим стилем в царстве мертвых, — на этот раз, в усмешке тибетского монаха виднелось искреннее довольство.

— Ты хочешь забрать и уничтожить одно из главных сокровищ нашего храма? — ровным голосом поинтересовался настоятель Бэньинь.

— Что вы, мудрец, я же не какой-нибудь грабитель, — с невозмутимым видом ответил Цзюмочжи. — Не с пустыми руками я пришел к вам, и готов передать храму Тяньлун одно или несколько описаний могущественных боевых умений, чтобы возместить потерю, — повинуясь его жесту, носильщики сняли крышку со своего сундука, открыв ровные стопки книг.

Цзюмочжи предлагает обмен

— Здесь — многие из семидесяти двух тайных стилей Шаолиня, — с гордостью поведал тибетец. — Я изучил все эти книги, и могу поручиться — любое из описанных ими искусств сделает своего практика сильным воином. Выбирайте. Искусство Ладони Золотого Песка позволяет управлять своей ци с непревзойденной точностью, и разить врагов вблизи и издали, — он сделал небрежный жест правой рукой, и часть фигурной ограды, отделявшей каменную площадку храмового двора от пологого горного склона, бесследно канула вниз.

— Стиль Кулака Веды сокрушает любые преграды, и наделяет воина невероятной силой, — тибетский монах принял боевую стойку, и выбросил вперёд сжатый кулак, исторгая волну ци. Оказавшаяся на ее пути колонна, что поддерживала второй этаж здания храма, с хрустом надломилась.

— Пальцевые техники Ваджры быстры и разрушительны, словно стрелы богов, и сразят даже сильнейшего во мгновение ока, — с указательного и среднего пальцев Цзюмочжи сорвалось едва заметное искажение, ударившее в крышу храма, и раскрошившее в пыль несколько черепичных плиток. Окутанные поднявшимся облаком мелкого глиняного сора, тяньлунские монахи даже не поморщились; лишь один из них, моложавый мужчина с бледной лысиной, закашлялся, утирая глаза.

— Как по-моему, любой из этих стилей станет достойной заменой Божественному Мечу Шести Меридианов, — самодовольно промолвил тибетец. — Можете осмотреть их все, уважаемые мудрецы, и выбрать тот, или те, что вам по душе.

— Мы — всего лишь скромные монахи, следующие учению Будды, — строго ответил Кужун. — Монастырь Тяньлун — не школа боевых искусств. Мы не ищем ни мирской славы, ни личной силы. Божественный Меч Шести Меридианов был передан на сохранение нашим предшественникам семьёй Дуань. Негоже было бы отдавать не принадлежащее нам, и брать взамен нечто без ведома его истинного владельца, — ни его суровый взгляд, ни более чем прозрачный намек не поколебали невозмутимости Цзюмочжи. Тибетец лишь улыбнулся с прежней покровительственностью.

— Отдав мне описание Божественного Меча Шести Меридианов, вы сделали бы доброе дело, помогая исполниться данному мной обещанию, — промолвил он. — Не волнуйтесь о семье Дуань — я улажу любое непонимание, что может возникнуть между ней и вами. Если же мне придется уйти отсюда ни