Читать книгу - "Весь Рафаэль Сабатини в одном томе - Рафаэль Сабатини"

Ришелье и его агенту, графине Карлайл. Его высокопреосвещенству оставалось лишь горевать об упущенной возможности, упущенной только потому, что какой-то английский выскочка был наделен неограниченной властью в своей стране.

Но это еще не конец истории. Пылкий и безрассудный Бэкингем теперь хотел любой ценой добраться до предмета своего вожделения. Он вознамерился ехать во Францию, чтобы встретиться с королевой. Поскольку путь в эту страну был ему заказан, герцог решил вломиться туда силой, пройдя кровавой дорогой войны. Пусть страна лежит в руинах, прозябая в разоре и нищете, пусть льется кровь. В конце концов его пошлют туда вести мирные переговоры, и он не упустит эту возможность. Вероятно, между Англией и Францией существовали трения, однако их вполне можно было уладить путем переговоров. Но ради свидания с королевой…

Поводом к войне (весьма надуманным) стали протестанты Ла-Рошели, поднявшие мятеж против своего короля. К ним на подмогу и отплыл Бэкингем во главе английских экспедиционных сил. Судьба уготовила этому воинству злоключение и разгром. Его потрепанные остатки с позором возвратились в Англию, народ которой возненавидел герцога пуще прежнего. И это еще мягко сказано.

Бэкингем отправился искать утешения к людям, по-настоящему любившим его, — к королю и его прекрасной супруге. Но поражение не сбило с него спесь и не убавило решимости добиться своей цели. Он принялся открыто снаряжать новую экспедиционную армию, нисколько не заботясь о том, что враждебный ему и полный ненависти многострадальный народ уже ропщет и вот-вот поднимет бунт. Какое ему дело до воли народа? Он хочет завоевать любимую женщину, и плевать ему на то, что в Европе по его вине вспыхнет пожар войны, прольются реки крови, будут впустую растрачены огромные богатства.

Теперь Бэкингема ненавидели уже отнюдь не безмолвно, как раньше. Друзья герцога, опасавшиеся, что скоро народ перейдет от слов к делу, призывали Бэкингема принять меры предосторожности и советовали носить для безопасности кольчугу. Но герцог, по-прежнему самоуверенный и язвительный, лишь злорадно потешался над ними.

— Какая в том нужда? — презрительно отвечал он доброхотам. — Римского духа больше нет!

Но тут он заблуждался. Как-то утром, после завтрака, когда Бэкингем выходил из портсмутской резиденции на Хай-стрит, откуда руководил последними приготовлениями к своей крайне непопулярной в народе экспедиции, к нему приблизился Джон Фелтон. Этот человек добровольно вызвался сыграть роль орудия народного мщения. Подойдя к Бэкингему, Фелтон по самую рукоятку всадил ему в грудь кинжал, благочестиво воскликнув при этом:

— Да сжалится Господь над душою твоей!

Принимая во внимание все обстоятельства дела, вероятно, следует признать, что убийца (а вместе с ним и народ) имел все основания обратиться к Богу с этой мольбой.

Тропой изгоя

Падение лорда Кларендона

Плотно закутавшись в плащ, чтобы уберечься от ледяного дыхания зимней ночи, грузный господин в летах осторожно спускался по мокрым и скользким ступеням пристани. Мертвенно-белый свет рожка отражался в мутной зеленой воде, бликами играл на морских водорослях. Тяжело опираясь на протянутую матросом руку, старик сошел в поджидавшую его шлюпку, которая подпрыгивала на высоких темных волнах. Отпорный крюк чиркнул по камню, суденышко отвалило от пристани. Весла погрузились в воду, и шлюпка скользнула во тьму, держа курс на два огромных кормовых огня, мерно раскачивавшихся на фоне черного покрова ночи. Сидевший на корме почтенный господин обернулся, чтобы бросить последний взгляд на Англию, которую так любил, которой служил и которой управлял. Но увидел он только фонарь да еще круг тусклого света на сходнях причала.

Он вздохнул и снова повернулся лицом к двум огням, плясавшим на невидимом во тьме корпусе корабля, которому предстояло везти Эдварда Хайда, графа Кларендона и в недавнем прошлом лорда-канцлера Британии, в далекое изгнание.

Эдвард Хайд вспоминал это прошлое так же, как умирающий оглядывается на вереницу прожитых лет. Карьера его погибла, и он мог спокойно окинуть мысленным взором тридцать лет преданного служения родине и великие свершения, эпоха которых началась для него еще в годы царствования Карла I, когда Эдвард учился на факультете права в Тэмпле.

Он верно служил королю Карлу, столь верно, что, когда злая судьба вынудила роялистов предпринять шаги по спасению принца Уэльского от Кромвеля, именно Эдварду Хайду поручили направить мальчика на тропу странствий. Так что у графа уже был опыт изгоя, он познал эту горькую долю в дни, когда Карл II был бедным, бездомным, отверженным скитальцем. Менее стойкий и преданный человек, возможно, бросил бы службу, не сулившую никакого дохода, тем более что Эдвард Хайд не был обделен талантами. Но он верно служил Стюартам, неустанно и упорно отстаивал их интересы и в конце концов, пустив в ход все свое мастерство государственного деятеля, добился восстановления этой династии в правах на английский престол. И чем вознаградили его царственные особы за верность и самоотверженный труд в изгнании? Яков Стюарт, герцог Йорский, обесчестил дочь лорда Кларендона. Поистине королевская награда!

Хайд не сложил руки и после того, как сделал возможной Реставрацию; именно он взял на себя трудную задачу соединения новой и старой политических линий в смутные времена. А когда выяснилось, что события развиваются совсем не так, как того желает Англия, Хайду пришлось стать козлом отпущения. На него, как на главу администрации, взвалили ответственность даже за те действия правительства, против которых он горячо, но тщетно возражал в Совете. Даже в том, что Карл продал Дюнкерк французам и промотал полученные деньги, обвинили Хайда. А заодно и в бездетности королевы. Причина последнего обвинения заключалась в том, что герцог Йорский искупил свою вину перед дочерью Хайда, женившись на ней. Герцог был наследником престола, и народ, всегда готовый поверить в самую невероятную чушь, был убежден, что Хайд, желавший посадить на трон своих внуков, специально женил Карла на бесплодной женщине.

Когда поднявшиеся по Темзе голландцы сожгли свои корабли в Чэтеме и лондонцы уже слышали вражескую канонаду, народ объявил Хайда предателем. Повергнутая в ужас толпа слепо жаждала крови и не желала считаться с доводами разума. Чернь побила окна в доме Хайда, разорила его сад и соорудила виселицу перед воротами роскошного особняка на северном краю Пикадилли.

Эдвар Хайд, граф Кларендон и лорд-канцлер Англии, умел завоевать любовь своих приближенных, но не обладал качествами, необходимыми, чтобы снискать дешевую популярность у толпы. Да он не жаждал этой популярности. Он был человеком строгих нравов, серьезным и рассудительным, и поэтому его ненавидели придворные повесы Карла. Его набожность и принципиальность привели к тому, что пуритане начали подозревать Хайда в фанатизме, а приверженность к единоначалию в политике