Читать книгу - "Скарамуш. Возвращение Скарамуша - Рафаэль Сабатини"

Но губы его скривились от боли, а правый рукав тонкой батистовой рубашки был весь в крови.

Д’Ормессон, человек опытный в подобных делах, вынул льняной платок, быстро разорвал его и перебинтовал рану.

Андре-Луи продолжал стоять как одурманенный, пока Ле Шапелье не тронул его за руку. Он очнулся от задумчивости, вздохнул и, отвернувшись, принялся одеваться. Больше он ни разу не взглянул в сторону противника и сразу же ушел.

Когда в сопровождении Ле Шапелье он молча, в подавленном настроении шел к въезду в Булонский лес, где они оставили свой экипаж, их обогнала коляска с Латур д’Азиром и его секундантом. Эта коляска подъехала к самому месту поединка. Раненая рука маркиза была на импровизированной перевязи, сделанной из портупеи его спутника. Если бы не пустой правый рукав небесно-голубого камзола и не бледность, маркиз выглядел бы как обычно.

Теперь вы понимаете, как случилось, что он вернулся первым; и, увидев его целым и невредимым, обе дамы решили, что оправдались их худшие опасения.

Госпожа де Плугастель попыталась закричать, но голос не слушался ее. Она попыталась открыть дверцу кареты, но пальцы не могли справиться с ручкой. А между тем коляска медленно удалялась, и мрачный, пристальный взгляд прекрасных глаз маркиза встретился с ее взглядом, полным муки. Господин д’Ормессон, так же как маркиз, поклонившийся графине, выпрямился и показал на пустой рукав спутника. Камзол, застегнутый на одну пуговицу у горла, приоткрылся справа, и стали видны рука на перевязи и окровавленный батистовый рукав.

Даже теперь госпожа де Плугастель не решалась сделать очевидный вывод – что маркиз, раненный сам, мог нанести противнику смертельную рану.

Наконец она вновь обрела голос и тотчас же приказала остановить коляску.

Господин д’Ормессон вышел из коляски и встретился с госпожой де Плугастель в узком пространстве между двумя экипажами.

– Где господин Моро? – Этим вопросом она удивила его.

– Несомненно, сударыня, он не спеша едет следом за нами.

– Он не ранен?

– К сожалению, это он… – начал господин д’Ормессон, но его решительно перебил господин де Латур д’Азир:

– Графиня, интерес, проявленный вами к господину Моро…

Он остановился, заметив, что она смотрит на него с едва уловимым вызовом. Однако его фраза и не нуждалась в продолжении.

Возникла неловкая пауза. Затем графиня взглянула на господина д’Ормессона, и ее поведение изменилось. Она попыталась объяснить, почему ее интересует господин Моро:

– Со мной мадемуазель де Керкадью. Бедное дитя в обмороке.

Больше она ничего не сказала, так как ее сдерживало присутствие господина д’Ормессона.

В тревоге за мадемуазель де Керкадью господин де Латур д’Азир вскочил, несмотря на рану.

– Я не в состоянии оказать помощь, сударыня, – сказал он с виноватой улыбкой, – но…

Невзирая на протесты д’Ормессона, маркиз с его помощью вышел из коляски, затем она отъехала, чтобы освободить дорогу для экипажа, приближавшегося со стороны Булонского леса.

Таким образом, получилось так, что, когда кабриолет через несколько минут поравнялся с двумя экипажами, Андре-Луи увидел очень трогательную сцену. Привстав, чтобы получше все рассмотреть, он увидел Алину, в полуобморочном состоянии сидевшую на подножке экипажа. Госпожа де Плугастель поддерживала ее, маркиз де Латур д’Азир в тревоге склонился над девушкой, а за ним стояли господин д’Ормессон и лакей графини.

Госпожа де Плугастель заметила Андре-Луи, когда он проезжал мимо. Ее лицо просияло, и ему даже показалось, что она собирается окликнуть его. Чтобы избежать неловкости, которую вызвала бы встреча с бывшим противником, он предупредил ее, холодно поклонившись, – сцена, которую он наблюдал, еще усилила его холодность – и сел на место, упорно глядя вперед.

Могло ли что-нибудь сильнее утвердить его в убеждении, что Алина умоляла его отказаться от дуэли из-за господина де Латур д’Азира? Он собственными глазами увидел даму, охваченную волнением при виде крови милого друга, и милого друга, воскрешающего ее заверениями, что рана неопасна. Позже, много позже, он будет проклинать собственную глупость. Пожалуй, он слишком суров к себе, ибо как еще можно было истолковать подобную сцену?

Прежние подозрения превратились в твердую уверенность. Алина была с ним неискренней, отрицая свои чувства к господину де Латур д’Азиру, но женщины скрытны в такого рода делах. Не мог он винить ее и за то, что она не устояла перед редкими достоинствами такого человека, как маркиз, – ибо при всей своей враждебности он не мог отказать этому человеку в привлекательности.

– Боже мой! – воскликнул он вслух. – Какие страдания я бы ей принес, убив его!

Будь она с ним искренней, она бы легко добилась, чтобы он исполнил ее просьбу. Если бы она сказала, что любит маркиза, он бы сразу сдался.

Андре-Луи тяжело вздохнул и прошептал молитву, прося прощения у тени Вильморена.

– Возможно, к лучшему, что мой удар не попал в цель, – промолвил он.

– Что вы имеете в виду? – удивился Ле Шапелье.

– Что я должен оставить всякую надежду когда-либо вернуться к этому делу.