Читать книгу - "Эсперанса. Изгнанники в лесу. Жилище в пустыне. - Майн Рид"

эту странную долину. Мы выступили, как и прежде, вшестером, оставив лошадей на привязи. Шли в полном молчании, крадучись под ивами, стараясь держаться как можно ближе к ручью; так прошли километров десять и уже очутились у самой грани барранкоса.

Здесь послышался шум, напоминающий падение воды; мы решили, что это водопад, образованный ручьем, низвергающимся в эту странную долину, которая мало-помалу открывалась нашим глазам. Догадка оправдалась. Через мгновение нам удалось вскарабкаться на вершину скалистого пика, откуда свергался поток с двухсотфутовой высоты.

Эта мощно падающая вода, наверху распушенная струйками, как лошадиный хвост, внизу разбивающаяся в клокочущей пене, а потом разлетающаяся фонтаном белоснежных брызг, переливающихся на солнце всеми цветами радуги, – была великолепным зрелищем. Да, картина была очаровательная, но взоры наши вскоре обратились к другим предметам, которые наполнили нас удивлением.

Внизу под нами, довольно далеко, простиралась цветущая долина с пышной растительностью. Эта райская лощинка имела почти овальную форму и с трех сторон была ограничена почти отвесными кручами. В длину она имела, должно быть, километров шестнадцать, а в самом широком месте – восемь. Мы стояли над верхним ее краем и, таким образом, видели ее как на ладони. По краям пропасти деревья росли почти горизонтально; иные из них касались верхушками земли: это были кедры и сосны. Здесь же мы заметили большие ветви колючих кактусов, которые торчали из расщелин. Дальше росли пышные клены, как раз против кручи; их пурпурные листья были особенно приятны в соседстве с зелено-коричневой листвой кедров и кактусами. Иные из этих растений занесло на самую вышку над зияющей пропастью. На склонах этой возвышенности все было строго, мрачно и величаво.

Но до чего менялся пейзаж, если поглядеть вниз: там все нежилось, играло и улыбалось. На обширных лесных участках густые навесы листвы словно ковром одевали почву; то здесь, то там в редкие просветы сквозила яркая зелень лужаек. Листва была расцвечена всеми оттенками поздней осени: желтый, оранжевый, пурпурный, каштановый – и все переливы от зеленого до белого были пышно разбросаны, как шерстяные цветы на гобелене.

В центре долины сверкало прозрачное озеро, чистое, как хрусталь, и гладкое, как зеркало. Солнце стояло в зените, и лучи его, отражаясь на поверхности озера, придавали ему вид листа золоченой бумаги. Границы озера были трудноразличимы, так как их скрывала густая листва; но дымок, обративший на себя наше внимание, как легко было заметить, поднимался с восточного берега.

Мы вернулись к стоянке, где оставили наших товарищей. Решено было тотчас седлать лошадей и ехать к барранкосу, чтобы выбрать удобное место для спуска. Где-нибудь, разумеется, этот спуск существует: ведь спустились же к озеру люди, которые развели там огонь.

Оставив на бивуаке мексиканцев с мулами, мы оседлали коней и отправились в путь. Ехали мы к западу, стараясь приблизиться незамеченными и своевременно определить людей, с которыми нам суждено встретиться.

Как раз напротив того места, откуда поднимался дымок, мы сделали передышку, и двое из нас, спешившись, подкрались к краю пропасти, прячась за кустарником, который рос над обрывом.

Наконец-то удалось установить, что происходит внизу. Открытие это нас ошеломило: до того неожиданная и своеобразная картина открылась перед нами.

На другом берегу озера, метрах в ста восьмидесяти от воды, стоял хороший изящный дом и домик поменьше в небольшом от него расстоянии; обе постройки были обнесены изгородью.

Большое пространство орошенной земли было разбито на участки, возделанные поля и пастбища. Все вместе как нельзя более походило на ферму с конюшнями, жилым домом, палисадником, лужайками, где пасутся лошади и скот. Издали невозможно было определить, что за животные пасутся внизу, но, во всяком случае, они были различных пород: одни рыжие, другие белые и пятнистые.

Видны были мужчины и четверо детей, резвившихся в ограде; на пороге стояла женщина. Нельзя было сказать с достоверностью, что это – белые; но никто из нас не верил, что это индейцы, так как индейцы никогда не воздвигли бы подобного жилья.

Вот какое неожиданное и очаровательное зрелище открылось нашим взорам. Кто мог предвидеть его в бесплодной пустыне! Мы решили продвинуться еще дальше, чтобы найти наконец спуск к необычайному оазису. Заметив какую-то впадину в почве в верхней части долины, мы направились к ней. Пройдя несколько миль, мы достигли места, откуда свергался ключ, устремляясь на запад. Это была именно та дорога, которую мы искали. Тропа тянулась вдоль ручья и как бы кружила над пропастью. По ней с трудом могла проехать повозка, но для пешего спуска она годилась. Мы, не колеблясь, доверились ей.

4. Странная ферма

Эта тропинка, протоптанная вдоль ручья, вывела нас в глубину долины. Отсюда уже легко было добраться до озера, у берегов которого стояло странное жилье. Нас удивили разнообразие древесных пород в этих рощах и еще больше пестрота красивых птиц, порхавших в листве.

Мы находились в виду самого озера, рядом с прогалиной, на которой стоял дом. Осторожность предписывала нам не продвигаться дальше без предварительной разведки.

Спешившись, мы с одним из моих товарищей забились в гущу кустарников, откуда можно было беспрепятственно разглядеть всю «ферму» с окружавшими ее полями.

Это был прочно сложенный бревенчатый дом, какие часто встречаются в западных штатах Северной Америки. С одной стороны к нему примыкал сад, окруженный возделанными полями. Предположения наши оправдались: в посевах на одном из участков мы признали маис – так называемую индейскую пшеницу, а на другом – пшеницу.

Но больше всего нас поразило необычайное разнообразие животных внутри изгороди. На первый взгляд казалось, что это обычные домашние животные, каких мы видим на любой американской или английской ферме, то есть лошади, крупный рогатый скот, бараны, козы, свиньи и домашняя птица; но, присмотревшись внимательнее, мы нашли только одну породу, более или менее совпадавшую с только что перечисленными, если не считать лошадей, да и лошади эти были какие-то низкорослые и пятнистые, как