Читать книгу - "Священный Цветок. Суд фараонов - Генри Райдер Хаггард"

– Это верно, – подтвердил чей-то голос. – Всего четыре месяца тому назад была раскрыта глубокая-глубокая могила, вырытая мною для себя в тени Сифренской пирамиды, где я покоился двумя пригоршнями белых костей – ибо в то время, как я скончался, еще не было обычая сохранять тела при помощи пеленания и благовонных трав. А теперь эти мои кости, вместе с моим двойником, сторожившим их в течение пяти тысяч лет, везут на темном дне большого корабля по морю, усеянному льдинами.

– Это верно! – подхватили сотни голосов.

Юный фараон повернулся к Менесу.

– Я обращаюсь к вашему величеству с вопросом: не можем ли мы отомстить тем, кто так жестоко обижает нас?

– Пусть имеющий мудрость скажет, – молвил старый фараон.

Человек средних лет, приземистый и с вдумчивым лицом, с жезлом в руке и головным убором из перьев, показывающим, что он наследник трона и верховный жрец Амона, взошел на ступени. Смит сразу узнал его. Это был Кхемуас, сын Рамзеса Великого, могущественнейший волшебник, который добровольно, при помощи волшебства, вознесся от земли, прежде чем настало время ему воссесть на трон.

– Я имею мудрость и хочу ответить: близится время, когда в стране Смерти, которая есть Жизнь, в стране, которую мы зовем Аменти, нам дано будет принести все наши жалобы и обиду тому, кто судит. О, тогда все мы будем отомщены. В эту ночь, когда нам дано принять свой прежний образ, мы также имеем власть отомстить, или, вернее, творить правый суд. Но времени у нас мало, а нам предстоит много сказать и сделать, прежде чем встанет бог Солнца, Ра, и мы разойдемся каждый по своим местам. А потому не лучше ли оставить грешников погрязать в грехе их до того часа, когда мы встретимся с ними лицом к лицу в день суда?

Смит, с величайшим вниманием и понятным волнением слушавший каждое слово Кхемуаса, вздохнул свободнее, возблагодарив небо за то, что у воскресших фараонов в эту ночь так много дел. Но все-таки, в виде предосторожности, вынул из кармана футляр, в котором хранилась высохшая рука Ma-Ми, и отодвинул его от себя как можно дальше. Это было чрезвычайно неблагоразумно с его стороны. Соскользнул ли футляр на пол, или же само прикосновение к этой реликвии поставило его в психологическое соприкосновение с духами – как бы то ни было, он заметил, что взор грозного волшебника устремлен на него и что ему не скрыться от этого всепроникающего взора, как не скрыться костям в нашем теле от рентгеновских лучей.

– Однако же, – холодно продолжал Кхемуас, – я замечаю, что в этом самом зале прячется и подслушивает нас один из гнуснейших воров и осквернителей могил. Я вижу, как он прячется под одной из погребальных лодок и возле него лежит рука одной из наших цариц, похищенная им из ее гробницы в Фивах.

Все царицы взволновались (Смит видел, как Ma-Ми подняла кверху обе руки), а фараоны, указывая на него пальцами, воскликнули все грозно:

– Пусть предстанет перед судом!

Кхемуас поднял руку и, указывая на ладью, в которой спрятался Смит, молвил:

– Приблизься, негодный, и принеси с собой украденное!

Смит всегда был робок и застенчив. В детстве он не знал ничего страшнее, чем увидеть во сне, что его тащат в суд и судят за какое-то неведомое преступление. А тут его будут судить все цари и царицы Древнего Египта, с Менесом в роли главного Судьи и волшебником Кхемуасом в роли прокурора. Немудрено, что он рад был бы провалиться сквозь землю. Он напряг все силы, чтобы усидеть на месте. Но увы! Неведомая сила сначала заставила его протянуть руку и поднять футляр с рукой Ma-Ми, затем вытащила из укромного убежища и погнала к ступеням, на которых стоял Менес.

Привидения расступились, чтобы пропустить его, глядя на него враждебными и изумленными глазами. Все они были очень величественными; тысячи лет, пронесшиеся над их головами, нисколько не умалили их величия. Ни в чьем взоре он не прочел участия, кроме взора маленькой принцессы, державшейся за руку матери. Когда Смит проходил мимо нее, она шепнула:

– Негодный боится. Мужайся, негодный!

Смит опомнился, и гордость пришла к нему на помощь. Неужели же он, человек двадцатого века и джентльмен, спасует перед этими призраками Древнего Египта? Повернувшись к девочке, он улыбнулся ей; затем выпрямился во весь рост и спокойно пошел дальше. Здесь кстати будет заметить, что Смит был высок ростом, сравнительно молод и очень красив собой, стройный и тонкий, с темными ласковыми глазами и небольшой бородкой.

– Какой красивый этот вор! – шепнула одна царица другой.

– Да, даже странно, что человек с таким благородным лицом находит удовольствие в осквернении могил и похищении даров умершим.

Слова эти невольно заставили Смита призадуматься. Этот вопрос никогда не представлялся ему в таком свете.

Он дошел до места, где стояла Ma-Ми со своим чернобородым супругом. На левой руке Смита было золотое кольцо с изображением бога Боса, на груди ящичек с рукой мумии.

Он повернул голову, и глаза его встретились с глазами Ма-Ми. Она вздрогнула, увидев свое кольцо на его руке.

– Вы нездоровы, ваше величество? – осведомился фараон.

– Нет, ничего. Но скажите, этот житель земли вам никого не напоминает?

– Да, напоминает, он похож, и даже очень сильно, на этого проклятого скульптора, из-за которого мы с вами поссорились.

– Вы говорите о придворном художнике Гору – творце изображения, похороненного вместе со мной, – о том, которого вы послали высечь вашу статую в пустыню Куш, где он умер от лихорадки или, может быть, от яда?

– Да, я говорю о Гору; пусть Сет возьмет его себе и держит крепко.

Смит прошел мимо и не слушал продолжения. Он стоял теперь перед почтенным старцем Менесом. Инстинкт подсказывал ему, что нужно поклониться фараону, – тот ответил поклоном. Затем Смит повернулся и отдал поклон всей царственной компании, и все ответили ему поклоном, холодным, но учтивым.

– Житель земли, где некогда жили и мы, и, следовательно, брат наш, – начал Менес, – вот этот божественный жрец и чародей, – он указал на Кхемуаса, – заявляет, что ты – один из тех, кто гнусно нарушает покой наших могил и оскверняет наш прах. Далее он заявляет, что и в данный момент при тебе находится частица смертного тела одной из присутствующих здесь – духом – царице. Отвечай, правда ли это?

К изумлению своему, Смит без всякого труда ответил на том же благозвучном языке:

– О царь, это правда и в то же время неправда. Выслушайте меня, владыки Египта. Правда, что я разыскивал ваши могилы, потому что меня тянуло к вам и я изучал все, что касалось вас. Теперь я понимаю почему: я уверен, что некогда был одним из вас – не царем, как вы, но, может быть, и царской крови. И еще – я ничего не утаю здесь – я искал главным образом одну могилу.

– Почему, о человек?

– Потому что меня влекло лицо – женское лицо, которое я увидел изваянным на камне.

Слушатели теперь внимательно смотрели на обвиняемого и как будто сочувствовали ему.