Читать книгу - "Рыцарь в черном плаще - Эрнест Капандю"

Беррье остановился и, усмехнувшись, заметил:

— Тут следует одно замечание, доказывающее, что наши агенты действительно люди незаурядные. Смотрите: после фразы «Ужин был очень весел» поставлены точки и приписано: «Я счел своим долгом в этот момент выйти из малых апартаментов и задернуть над моим рапортом занавес тайны».

Фейдо улыбнулся.

— Деланд вовсе не глуп, — заметил он.

— Я продолжаю, — сказал Беррье.

«Рассветало, когда герцог потребовал карету. Король, видимо, был раздосадован необходимостью столь быстрого отъезда и дал это понять в выражениях, которые вселили радость в сердце мадам д'Этиоль и вызвали краску на ее лице. Король взял с нее обещание, что скоро у них будет новое свидание. Герцог и мадам д'Этиоль сели в карету в ту минуту, когда бледная зимняя Аврора заставляла белеть кроны деревьев парижских аллей. Если ужин был весел, возвращение должно было быть печальное. Сен-Жан, доверенный слуга герцога, видел, что происходило внутри кареты через щель, которую он сделал и которая оказывает ему большие услуги. После отъезда никто не проронил ни слова. Герцога можно понять: признанному волоките нечего сказать женщине, когда между ними стоит непреодолимая преграда. Несмотря на свою любезность, он положил голову на подушку кареты и спокойно заснул. Мадам д'Этиоль прислонилась в другой угол и также погрузилась в сон, который был так глубок, что Сен-Жан был вынужден почтительно прервать его по приезде. Он кашлянул, сказал несколько слов и, наконец, даже дернул за рукав герцога. Эйлали ждала мадам у калитки сада. Мадам д'Этиоль вернулась домой, не возбудив ни малейшего подозрения. В полдень д'Этиоль пожелал видеть свою жену — его впустили.

— Как вы провели ночь? — спросил он.

(Не обвиняйте меня, монсеньор, что я фантазирую: я передаю буквально слова, услышанные Эйлали.)

— Хорошо! — отвечала мадам д'Этиоль. — Со вчерашнего вечера я чувствую себя лучше.

— Вы кажетесь, однако, немножко бледны.

— Это последствия кризиса.

— Эти кризисы, на мой взгляд, слишком сильны, надо стараться их предупреждать.

— Я буду принимать меры предосторожности.

— А мне нездоровилось почти всю ночь.

— Что вас так беспокоило, месье?

— Вчера вечером я ужинал с друзьями… Я чувствовал себя очень хорошо, ел с отменным аппетитом, но этот Морлиер заставлял меня слишком много пить.

— Фи! — сказала мадам д'Этиоль, презрительно отвернувшись.

— Милая моя, это совсем не то, что вы думаете… у меня вдруг сильно заболел желудок, я думал, что у меня воспаление.

— Вы должны лечиться.

— И вы тоже, милая моя.

— О! У меня скоро все пройдет. Уверена, если я пробуду в своей комнате неделю и не буду принимать никого…

— Целую неделю! — вскричал д'Этиоль. — Это чересчур долго!

— Надо уметь терпеть. Мне необходим абсолютный покой, и я вас предупреждаю, что моя дверь часто будет заперта.

— Увы, милая Антуанетта, я буду в отчаянии, но, главное, вы берегите себя. Я тоже буду отдыхать целый день, потому что сегодня вечером я опять ужинаю с этим воплощенным дьяволом Морлиером, который приедет за мной. Он обещал еще лучший ужин, чем вчера.

— Идите же отдыхать!

Д'Этиоль простился с женой. Сегодня вечером мадам д'Этиоль опять поедет в Версаль с герцогом».

— Этот рапорт очень точен и умно составлен, — заметил начальник полиции.

— Вот рапорт Леду, — продолжал Беррье. — «Турншер, чтобы избежать огласки и не допустить скандала, отправил д'Этиоля в Лион под предлогом чрезвычайно важного дела.

Норман д'Этиоль отбыл в три часа пополудни; вскоре он прибыл в Лион, потому что на дороге были приготовлены сменные лошади. Он отправился к маркизу де Ла Валетту, главному контролеру провинции. Шевалье де Ла Морлиер захотел проводить д'Этиоля до Масона, чтобы, по его словам, во время путешествия убедить д'Этиоля в превосходстве бургундских вин».

— Он в хороших руках, — сказал, улыбаясь, начальник полиции.

— Вот третий рапорт, Армана. Он сообщает, что вчера вечером мадам д'Этиоль, получившая свободу после отъезда мужа, уехала в Версаль с герцогом Ришелье и…

— И? — спросил Фейдо, видя, что Беррье остановился.

— Она еще там, — прибавил секретарь. Наступило молчание.

— Что вы думаете об этом, Беррье? — спросил начальник полиции.

Секретарь приблизился вплотную к своему начальнику и посмотрел ему прямо в глаза.

— Вы хотите, чтобы я был откровенен? — спросил он.

— Да, — ответил Фейдо.

— Каково бы ни было положение дела, есть способ хорошо его завершить.

— Какой?

— Играть двойную игру, тогда непременно выиграешь.

— Что за игру вы имеете в виду?

— Из двух одно: или мадам д'Этиоль заменит герцогиню де Шатору и сделается всемогущей, или любовь, внушенная ею, будет мимолетна.

— Согласен.

— В первом случае вы должны действовать как можно скорее, чтобы заслужить ее признательность; во втором — подобный поступок станет, напротив, очень опасен.

— Я говорю о том же. Какое же средство предлагаете вы, чтобы избежать этой опасности?

— Средство очень простое. Предоставьте мне действовать в отношении мадам д'Этиоль самостоятельно. Очевидно, что если ее ожидает блистательное будущее, то она вознаградит меня впоследствии, потому что сейчас я могу оказывать ей весьма важные услуги, сообщая обо всем, что будут говорить в городе и при дворе, и предостерегая ее таким образом от многих ошибок. Ей понадобится твердая рука, чтобы вести ее к цели, потому что она честолюбива — это видно — и мечтает о власти и могуществе. Я помогу ей и буду считаться ее сторонником. В случае вашей немилости и моего успеха я обещаю вам употребить все силы, чтобы улучшить ваше положение. И, напротив, если я потерплю неудачу, вы обязуетесь покровительствовать мне. Согласны?

— Будем говорить яснее, — сказал Фейдо де Марвиль. — Если мадам д'Этиоль сделается фавориткой, вы надеетесь со временем стать начальником полиции?

— Признаюсь в этом откровенно.

— Какое вознаграждение буду я иметь?

— Какое вы хотите?

— Я променяю это место только на главное интендантство.

— На лангедокское, например. Это ваша родина.

— Это было бы для меня удобнее всякого другого, но я приму и провансальское, потому что моя жена родом из Марселя.

— Если успех будет сопутствовать мне, я обязуюсь употребить все силы, чтобы исполнить ваше желание, и даю вам слово, что приму ваше место только после вашего назначения.