Читать книгу - "Заххок - Владимир Медведев"

А теперь приходится злиться на саму себя.

Вчера к дедушке пришли гости, а тётя Дильбар послала меня отнести им угощение. В мехмохоне сидели три человека. Мальчишка, Карим, мой несостоявшийся жених. Понурый, с таким грустным видом, что мне стало его жаль, хотя замуж за него я не пошла бы ни за какие коврижки. Ещё были Даврон, тот военный, и противный урод, староста. Он мерзко на меня пялился, хотелось подойти и дать по роже.

Я пошла в летнюю кухню вскипятить ещё чаю. Поставила кумган на очаг, подбросила на угли хвороста и засмотрелась, как разгораются и пляшут красные языки пламени. Люблю живой огонь. Тот, что у нас в Ватане на плите в газовых горелках, какой-то ненастоящий, не огонь даже, а шипящее однообразное горение голубого химического цвета. Скука. А когда горят хворост и поленья, кажется, происходит что-то волшебное и очень хорошее… Вдруг вспомнился недавний сон. Приснилось, что я, совсем как в жизни, стою с нашим старым почерневшим от сажи кумганом перед очагом. Из жерла печи бьёт жуткий огонь – не подступиться. Наконец решаюсь: ставлю кувшин в пламя, отдёргиваю руку. Кумган падает, вода заливает огонь. Кто-то из темноты кричит страшным голосом: «Зажги! Зажги!» Я проснулась. Ничего, кажется, особенно пугающего не увидела, а сердце колотится как сумасшедшее…

Обычно сны я забываю, а этот почему-то привязался. У мамы допытываться, что он означает, – высмеивать начнёт. Я пошла к тете Дильбар, она спросила:

– Ты обожглась? Если кто увидит, что огонь одежду поджёг или часть тела, его постигнет беда.

– Вроде нет.

– Хвала Богу. А очаг опять разожгла?

– Тётушка, я не знаю. Я сразу проснулась.

Тётя Дильбар задумалась.

– Когда видишь, что развела огонь, чтобы согреться или других согреть, значит, найдёшь полезное дело и избавишься от нищеты. А раз не знаешь… По-всякому можно толковать. Э, доченька, не грусти, жизнь у тебя счастливой будет.

Вспомнила я и подумала: «Ну как же. Счастливая! Вот оно, счастье, и привалило». Я гнала от себя мысли о предстоящем замужестве. Твердо решила: я не дамся. Пока не знаю, как, но ни за что не дамся. И стараюсь больше об этом не думать…

Неожиданно под навес вошёл тот военный, Даврон.

– Зарина, можно с тобой поговорить?

Симпатичный дядька. Видно, что сильный, и весь какой-то ладный, подтянутый. Лицо гладко выбрито, усы аккуратно подстрижены. Форма чистенькая, выглаженная, говорит очень чисто и правильно. От русского не отличишь.

Я ответила:

– Отчего же не поговорить. Можно.

Наверное, немного грубо получилось. Даврон все же спас нас на дороге, и все мы ему очень благодарны, но мне не понравилось, как он разглядывал меня, будто изучал или с кем-то сравнивал.

Он, видимо, не знал, с чего начать, и я спросила:

– Вы про Андрюшу правду сказали? Наверное, не хотели при дедушке говорить, как на самом деле…

– Я всегда говорю правду. У твоего брата все нормально. Служит.

– Этот ваш начальник… его не обижает?

– Не обижает. Я не разрешу. И тебя не обидит.

– Я сама не дам себя обидеть.

Он сказал:

– Надя, ты…

Я поправила:

– Зарина.

Он как-то странно посмотрел.

– Да, конечно. Зарина. Извини… Ты смелая девушка, но Зухур тебя не обидит. Слово мне дал.

У меня внутри настолько заледенело от мыслей о проклятом замужестве, что я не сразу оттаяла. Не могла поверить. Вспомнила, как все было, и сказала:

– Он вас обманет. Он пообещал, а сам Андрюшку приказал забрать.

– Не соврёт. Побоится. К тому же, я постоянно буду рядом. И не дёрнется.

Он говорил уверенно, выглядел таким надёжным.

– Сомневаешься? Я бы тоже сомневался, факт. Почему вообще допустил сватовство? В то время были другие обстоятельства. Рассказать не могу. Очень серьёзные. Но всё закончилось. Поверь, теперь ты в безопасности.

Я спросила:

– А как же Андрей? Брата вы тоже отпустите?

– Его не могу.

Я чуть не лопнула от возмущения:

– Скажите лучше: не хочу! Или вы не командир? Боитесь, что этот ваш… начальник… не разрешит отпустить?

– Пусть послужит. Всякий парень должен служить.

И как раз закипела вода. Чтобы не наговорить ещё больше грубостей, я подхватила кумган и ушла.

Наверное, все испортила. Он рассердился и не станет помогать. И пусть. Разве я могла не заступиться за брата?