Читать книгу - "Скитальцы океана - Богдан Сушинский"

– Что, не дали вам поблаженствовать, штурман-белая женщина?

– Не смейте называть меня «белой женщиной», капитан, – жестко осадила его Констанция. А чтобы как-то смягчить эту жесткость, добавила: – Согласитесь, в соединении со словами «штурман» и, как вы барон, изволили выразиться, «лучший из моих воинов», «белая женщина» как-то не очень вяжется.

– Приношу свои извинения, штурман, – решил не осложнять отношения Рольф.

Отступление Констанции тоже вынудило индейцев направить баркас к выступу, за которым скрывались эти двое белых.

– Вы не станете стрелять, капитан? – вновь ожил индеец-переводчик, как только баркас уткнулся носом в прибрежную гальку.

– Слово капитана!

– Вождь Длинное Копье выходит на берег. Вы, капитан, выйдите ему навстречу! Ваш штурман пусть остается за скалой, но не поднимает ружья!

– Вождь и вы можете не опасаться.

– Мы пришли к вам с миром и оставим остров тоже с миром.

– Хотелось бы надеяться, – ворчливо усомнился барон, передавая ружье Констанции, но пистолет все же оставил у себя за поясом. – Если увидишь, что в проливе появилась еще одна шлюпка, пали по этим, по вождю, из всего арсенала.

14

Вождю было уже под шестьдесят, складки на шее и животе предательски выдавали его возраст, но темно-красное лицо с длинным, чуть изогнутым на самом кончике, крючковатым носом все еще выглядело воинственно и по-королевски горделиво. Рольф поневоле засмотрелся на него. Барона не раз удивляла эта королевская осанка не только вождей, но и большинства простых воинов-индейцев, их хладнокровие, умение владеть собой, презрение к опасности и смерти. В представлении фон Рольфа, многие предки которого были рыцарями, эти качества характера являлись теми истинными, духовно-аристократическими достоинствами, которые столь непростительно растеряло большинство аристократов Старого Света. Что теперь, в начале XVIII века, становилось все заметнее.

– Приветствую вас, капитан…

– Рольф.

– Капитан Рольф. – Только сейчас барон и Констанция сумели объяснить себе, почему переводчик остался в баркасе – оказывается, вождь неплохо владеет английским. Во всяком случае, для того, чтобы вести подобные переговоры. – Вы все верно поняли: я побывал в плену у англичан. Это было давно, еще в молодости. Потом у тех же англичан служил проводником, – вождь признал этот факт, ничем не выдавая своего отношения к нему. – Тоже давно. Затем – переводчиком у английского губернатора, полковника, которому часто приходилось сражаться с индейцами. Как и вести с ними переговоры.

Если бы не эта его гортанная, с хрипотцой, речь и не стремление произносить каждое слово как бы отдельно, почти выкрикивая его с такой твердостью, словно бы каждый звук был отчеканен по жести, английский вождя и впрямь был бы почти безукоризненным.

– Оказывается, у вас уже есть заслуги перед Англией, – несколько льстиво отметил Рольф.

– Моя первая жена тоже была англичанкой, – словно бы предугадал ход его мыслей Длинное Копье. – Она учила меня языку и она же объясняла мне, как нужно обращаться с белыми людьми и их огненным оружием.

Вступление было на удивление длинным, просто-таки необычным для обычно неразговорчивых индейцев, однако Рольф признал, что вождь избрал очень верную тактику: сразу же объяснив все то, что могло интересовать собеседника, он таким образом заставил и поверить в искренность его намерений, и сосредоточить свои мысли не на разгадке тайны англоговорящего вождя, а на том, что именно волнует этого вождя.

– Где она сейчас? – не удержалась Констанция, хотя дала себе слово в переговоры не вмешиваться, а следить за теми двумя аборигенами, которые все еще оставались в баркасе.

– Она успела родить мне сына и готовилась родить дочь, но… – судорожно глотнул воздух этот, казалось бы, лишенный всяких эмоций воин, – была захвачена в плен воинами соседнего племени анара.

– И?..

Вождь поджал губы и задумчиво смотрел куда-то вдаль, в пространство между головами Рольфа и Грей.

– Воины анара взяли вашу жену в плен, – настойчиво повторила свой вопрос Констанция. – Что с ней произошло?

– Она была съедена. Таких пленников удостаивают чести быть съеденными в день посвящения молодых индейцев в воины. Самый большой праздник местных индейцев.

Рольф и Констанция многозначительно переглянулись. У обоих было гадко на душе, оба чувствовали себя неловко от того, что заставили Длинное Копье предаться этим кошмарным воспоминаниям.

– Но ведь и вы, ваше племя, тоже предаетесь… подобным празднествам, – деликатно обошла Констанция слово «поеданиям».

– Раньше – да. Теперь в моем племени кобарро людоедство запрещено. Воины, сидящие в баркасе, могут подтвердить это. Хотя старики племени недовольны моим запретом.

То, что он сослался на воинов, чтобы подтвердить честность своих слов, подсказывало Рольфу, что вождь и в самом деле европеизируется, продолжая предаваться пагубному влиянию цивилизации. Истинному вождю индейцев – да что там, даже простому воину – в голову не придет делать подобные ссылки. Ибо кто может усомниться в правдивости его правдивых слов? Кто способен на это?!

– Не нужно подтверждений, – молвил Рольф, поскольку Длинное Копье ждал его реакции. – Слово вождя – это слово вождя.

– Как и слово капитана?

– Как и слово барона фон Рольфа, капитана этого судна.

– Вы – барон? – Рольф решил было, что аристократические достоинства ни о чем не говорят Длинному Копью. Но это было не так. Получив подтверждение тому, что он, Ирвин Рольф является бароном, вождь вежливо, насколько позволяли осанка, воспитание и достоинство вождя племени, склонил голову.

– Думаю, будет удобнее, если мы отправимся на фрегат и поговорим там за бутылкой виски, – предложил Рольф, почувствовав, что отношения выяснены и можно приступать к самим переговорам, вести которые вот так, стоя на берегу, капитану и вождю не приличествует.

– Это будет достойно вас, – горделиво согласился Длинное Копье и, оглянувшись на своих воинов, все так же гортанно, но с еще более резкими выкриками, отдал какое-то приказание.

Воины тотчас же подвели баркас к тому месту, где стояли вождь, капитан и штурман. Один из них остался на берегу, второй, тот, что выступал в роли переводчика, сел на весла вместе с Констанцией Грей. Капитан и вождь уселись посредине баркаса лицом друг к другу. Казалось бы, Длинное Копье позаботился о том, чтобы на баркасе было равенство сил, но не успели они сделать и десяти взмахов веслами, как в проливе появилась большая пирога с воинами.

– Как это понимать, вождь?! – схватился за ружье Рольф, сразу же пожалев о том, что решился приглашать индейцев на корабль. Ведь там они быстро убедятся, что команда фрегата состоит всего из двух человек.

– Это мои воины, капитан. Они не собираются нападать. Среди них – мой младший сын, который всего лишь желает убедиться, что со мной ничего не произошло. – Поднявшись во весь рост, вождь объяснил своим подданным, что он вне опасности, и приказал выйти за пределы бухты.