Читать книгу - "Узы крови - Крис Хамфрис"

— Пойдем, отец. Был приказ подниматься на борт. Жан посмотрел на дочь. Тагай уже лез по веревочной лестнице, протягивая руку, чтобы помочь Анне.

— Я не еду, — сказал Жан.

— Что? — Она мгновенно вновь оказалась рядом с ним. Тагай вернулся к ней, несмотря на протесты, донесшиеся снизу. — Отец! Ты же согласился! Руку надо отвезти в безопасное место.

— Надо. Но теперь ты — ее хранительница, и тебе решать ее судьбу. Я больше ничего не могу.

Анна хотела было заговорить, но отец прижал палец к ее губам и притянул девушку к себе.

— Тише, дитя. Мы с тобой оба понимаем, что так будет правильно. Ты знаешь меня лучше других. Ты знаешь, что у меня больше нет… сил на то, что необходимо совершить. Я потратил их целиком. Остатки позволят мне добраться до дома — где бы он ни был. Хотя бы до твоей матери. Мне нужно кое-что искупить.

Жан крепче обнял дочь и посмотрел через ее плечо на Тагая.

— Возьми ее, парень. Она — самый лучший подарок, какой я мог бы сделать. Помоги ей совершить то, что необходимо, и позволь ей помочь тебе. Потому что она — чудо, самое большое чудо в мире.

Жан ласково погладил руку Анны, обнимавшую его за шею.

— А теперь ступай. Следуй своим видениям. Пусть они позволят тебе привести Анну Болейн к месту ее последнего упокоения.

Тагай прижал к себе онемевшую Анну.

— Я буду ее охранять, Жан Ромбо. Я отдам за нее жизнь.

— Да уж, изволь. — Жан поднял руку и прикоснулся к мечу, закрепленному у него за спиной. — Иначе мы с моим другом тебя разыщем.

Они добрались наконец до корабля, и торопившие их матросы помогли им взойти на борт, а потом снова занялись веревками и узлами. Вскоре «Морское перо» уже отплывало от причала, разворачивая три своих паруса. Анна стояла на корме, заливаясь слезами и подняв руку. Внезапно Жану показалось, что там стоят две Анны: его дочь и королева — и обе прощально машут ему. И неожиданно все его муки остались позади. Пропала боль, которая тяжестью лежала на его сердце так давно, насколько хватало его памяти. Жан вдруг почувствовал себя легким и словно впервые ощутил соль в дыхании ветра и тепло летнего солнца. Он начал перепрыгивать с ноги на ногу, а слезы, которые стекали у него по носу и подбородку, заставили его улыбнуться, а потом и засмеяться. Он размахивал руками, как сумасшедший, устремив взгляд на корабль, который увозил его радость и его печаль.

Сердце у него колотилось так сильно, что он не сразу услышал новый звук. Затем Жан заметил, что Анна, от которой его все еще отделяли всего два корпуса корабля, внезапно перевела взгляд в сторону и чуть выше. Рука ее опустилась, пальцы прижались к губам. А потом к ее крику присоединились новые — они неслись с холма на краю города.

Жан повернулся. Он плохо различал далекие предметы и увидел на холме просто какие-то фигуры. Однако ветер, дувший с суши, хорошо доносил до него слова.

— Они там, на том корабле! — кричал Джанни Ромбо. — Поднимите бон!

Жан увидел, как несколько десятков лошадей, пришпоренных всадниками, понеслись вниз по крутому склону. До мола им оставалось скакать совсем немного, а оттуда они могли бы быстро добежать до лебедки бона. Он оглянулся на «Морское перо». Кораблю не успеть вовремя выйти из бухты.

Бросившись к каменным ступеням, Жан сумел добраться до них раньше всадников. Он услышал, как они спешиваются. Сапоги тяжело затопотали по усыпанному галькой молу следом за ним. Остановившись в десяти шагах от лебедки, Жан повернулся.

Его сын оказался там, где он и ожидал, — впереди остальных. Увидев, как Жан поворачивается, Джанни чуть замедлил бег. Его люди выстроились позади своего предводителя клином. В десяти шагах от отца Джанни Ромбо остановился.

— С дороги, старик! — зарычал Джанни. — Тебе нас не остановить!

— Ты прав, мой сын. Не остановить. Но возможно, я смогу вас на какое-то время задержать.

С этими словами Жан завел руку себе за спину и извлек из ножен меч с тупым концом. Он вышел на солнечный свет так, как делал это всегда: хищник, прищуривший глаза в лучах рассвета.

Жан осмотрелся. Возле самого конца мола показался хромой мужчина в черном плаще. Он шагал в их сторону. Выше на склоне Жан заметил новую группу всадников, начавших спуск. Он предположил, что это идет подмога его противникам. На воде к ним быстро приближалось «Морское перо». Но недостаточно быстро.

Ромбо перевел взгляд с корабля, на котором уплывала его дочь, на своего сына. Необходимо выиграть немного времени.

— Человек, умиравший на перекрестке, сказал мне, что ты, пожалуй, владеешь мечом лучше меня. Он был прав, Джанни? Неужели я так хорошо тебя обучил?

Это была наживка. Жан увидел, что его сын проглотил ее. Как проглотил бы ее он сам в его возрасте.

— Он — мой. Только мой! — объявил Джанни, доставая из ножен тяжелую рапиру.

Он атаковал первым, как Жан и ожидал, с несокрушимым превосходством юности. Три года прошло с тех пор, как они в последний раз скрещивали клинки в учебном бою, и Жан сразу увидел, что его сын стал быстрее и сильнее. Джанни провел эти три года не только в молитве и покаянии.

Треугольный конец рапиры двигался на него в стремительном выпаде на уровне груди, прямо, — типичная атака молодого человека. Клинок с тупым концом поднялся, чтобы встретить рапиру, — и встретил пустоту. Выпад был ложным, потому что молодые люди знают, что о них думают старики. Острие рапиры отклонилось наружу, отставленная назад нога вернулась к другой, руки соединились. Обеими руками Джанни повел свое оружие сверху вниз, полукругом, к открытому плечу Жана. Жану пришлось отшатнуться назад, потеряв стойку. Он криво взмахнул тупоконечным клинком, чтобы отвести удар в сторону.

Однако Джанни не вложил в свой удар никакой силы. Его отец открыл спину, отступил от первого выпада. Юноша позволил своему клинку соскользнуть с тупого конца палаческого меча, а затем резко остановил скольжение и дернул рапиру в сторону. У удара не было силы, чтобы нанести глубокую рану, но отточенный металл в любом случае опасен — он впился Жану в ногу:

Отец и сын посмотрели на порез с равным изумлением. Первым пришел в себя Жан. Он отодвинул ногу, отступил назад на два шага и встал в защитную стойку. Теперь обе его ступни стояли параллельно друг другу, а рукоять меча он сжимал двумя руками, держа клинок перед собой.

— Ты научился, Джанни. Я тобой горжусь.

— Гордыня ведет к падению.

— Возможно.

По причалу шел хромой мужчина. Вниз по холму неслиськони. Корабль все еще был слишком далеко от цели. Джанниосмотрелся и тоже это увидел.

— Хватит, старик. Твой меч — или твоя жизнь.

«Нельзя позволять щенку чересчур многое, — подумал Жан. — Даже своему собственному».

Он наклонился, окунул палец в рану и поднял руку, чтобы лизнуть свою кровь.