Читать книгу - "Меровинги. Король Австразии - Ольга Крючкова"

Громко позвякивали колокольчики, украшавшие дамские седла с высокой лукой. Мужчины, вооруженные скрамасаксами и – на случай встречи с вепрем – рогатинами с металлическими наконечниками, подзадоривали друг друга, всячески выказывая нетерпение и охотничий азарт. Тюринги держались сперва особняком, ни на шаг не отходя от своего короля, но уже на подступах к лесу полностью смешались со свитой Теодориха. Сам же Теодорих, облаченный в кожаные одежды, сжимал в руке охотничий рог и на ходу отдавал последние приказания распорядителю охоты. Чуть поодаль от пестрой кавалькады охотников держались псари, с трудом сдерживая своих питомцев с помощью поводков, сплетенных из конского волоса.

Прибыв на место, распорядитель охоты обратился к ловчему:

– Ты уверен, что именно здесь встретил оленя?

– Да, господин, – коротко ответствовал тот.

– Покажем же нашим гостям, какие олени водятся в рейнских лесах! – гордо воскликнул Теодорих.

По сигналу распорядителя один из псарей спустил собак с поводка. Вместе с королевским ловчим и его собакой псы устремились в лес, чтобы определить место лежбища, и вскоре до слуха участников охоты донесся собачий лай, известивший о том, что след оленя ими взят.

Охота всегда приводила Теодехильду в волнение, но при этом она никогда в ней не участвовала, ибо считала занятием не женским. Обычно она оставалась со своей свитой на опушке и терпеливо ждала возвращения из леса возбужденных мужчин с поверженной ими дичью. В этот раз Теодехильда тоже не стала изменять своей привычке, и к ней охотно присоединилась Суавегота со всем ближайшим окружением. Сейчас женщины, вполголоса переговариваясь, с нескрываемым интересом поглядывали на мужчин. Теодехильда любовалась мужем, молодым статным букеларием, облеченным доверием самого короля Теодориха, Суавегота же – изредка венценосным супругом, но чаще отчего-то – Герменфредом.

Королева пыталась подавить внезапно возникший интерес к королю Тюрингии, но пока ей это, увы, не удавалось. Теодорих же, увлеченный предстоящей охотой, даже не замечал пламенных взоров супруги, предназначенных уже отнюдь не ему.

Герменфред меж тем приблизился к дамам и пылко обратился к Теодехильде:

– Принцесса, ваша красота сразила меня с первого же взгляда! Вернувшись в Тюрингию, я буду сожалеть, что не смогу видеть вас так часто, как мне хотелось бы!..

Теодехильда почувствовала себя неловко и попыталась обратить слова высокого гостя в невинную шутку.

– Увы, я не солнце и не луна, чтобы любоваться мною постоянно.

– Небесные светила меркнут в сравнении с вашей красотой! – не успокаивался Герменфред. – Я непременно разыщу оленя, поражу его копьем в самое сердце и брошу потом к вашим ногам!

Теодехильда воззрилась на матушку, ища у нее защиты от столь назойливого ухажера. Суавегота же, напротив, обворожительно ему улыбнулась.

– Не подвергайте себя напрасной опасности, Герменфред! – сказала она и, дабы завуалировать невольно прозвучавшую в словах теплоту, добавила: – Иначе мой супруг потеряет союзника.

Раззадорившийся тюринг самоуверенно хохотнул, развернул коня и удалился к своей свите, ибо в этот момент как раз протрубил охотничий рог.

Охотники устремились в лес; псари спустили с поводков собак. Первыми скакали Теодорих и Герменфред, последними – копьеносцы.

Примерно через пол-лиги[111]всадники увидели ловчего, поджидавшего их на небольшой поляне с собаками на поводке. Ловчий молча указал охотникам на стоявшего среди деревьев оленя, раскидистые рога которого причудливо переплетались с ветвями.

– Ему что, жить не хочется?! – изумленно воскликнул распорядитель охоты.

– Мы не можем убить его просто так, с места! Это неинтересно! – возмутился Герменфред.

Теодорих протрубил в рог.

– Поднимайте зверя! – приказал распорядитель охоты ловчему и псарям.

Борзые ринулись вперед, заходясь в громком лае. За ними двинулись копьеносцы… Испуганные шумом птицы спорхнули с веток и полетели искать спасения в глубине леса. Олень тоже сорвался с места и побежал. Начался долгожданный гон.

Преследование бедного животного длилось несколько часов. В итоге олень окончательно обессилел, его светлая бархатистая шкура лоснилась от пота, из мелких ранок, причиненных ветвями деревьев, стекали, подобно мелким рубинам, капли крови…

Наконец собаки загнали его в небольшую ложбинку, наполненную водой от недавно прошедших обильных дождей.

Олень тяжело склонил голову, высунул шершавый язык и с жадностью припал к воде, надеясь, возможно, что влага окажется для него спасительной…

Не теряя времени, охотники окружили ложбину, и копьеносцы, дабы оградить короля Теодориха от возможного рывка и нападения лесного зверя, выставили вперед острия копий. Но олень и не думал нападать. Глазами, полными печали, он взглянул на людей, потом запрокинул массивную величественную голову вверх и издал протяжный рев, прощаясь с Герцинианским лесом…

В тот же момент Герменфред ловким броском вонзил оленю под лопатку копье. Животное дернулось, несколько раз конвульсивно подпрыгнуло, потом сделало попытку выбраться из овражка с водой, но тотчас замертво рухнуло обратно, обагрив озерце-западню своей теплой еще кровью…

Герменфред, удовлетворив, наконец, охотничью страсть и самолюбие, откровенно ликовал, предвкушая, как вскоре расскажет дамам, в особенности прекрасной Теодехильде, о личной расправе с оленем. Теодорих, видя неподдельную радость гостя и его свиты, снисходительно улыбнулся: это он отдал своим людям приказ не опережать короля Тюрингии и не отнимать у него славу искусного и удачливого охотника.

* * *

Вечером того же дня в резиденции Теодориха, размещавшейся в бывшей вилле римского патриция, состоялся пир в честь удачной охоты. Приглашенная знать жаждала отведать жаркое из оленя, убитого королем Тюрингии.

Все присутствовашие на пиру дамы с нескрываемым интересом внимали рассказу Герменфреда, выражая бурное восхищение едва ли каждому его слову. Одна лишь Теодехильда всего-навсего милостиво улыбнулась пару раз «герою»: ей отчего-то жаль было прекрасное животное.

Зато сам король Тюрингии был сегодня в ударе, ибо взоры всех дам были устремлены только на него. Особенное же внимание оказывала ему Суавегота: несколько раз даже поднимала чашу с вином в его честь. Словом, тюринги почувствовали себя на этом пиру желанными гостями и настоящими героями.

– Ты показал себя великолепным охотником, брат мой! – выказал похвалу и Теодорих.

Герменфред самодовольно рассмеялся.

– Отличная охота! Я давно не получал такого удовольствия, – ответил он со счастливым блеском в глазах.

– Внимание реймских дам принадлежит тебе сегодня по праву, – продолжал льстить Теодорих. – Ручаюсь: многие из них мечтают провести предстоящую ночь именно с тобой. Я даже приготовил тебе по этому случаю подарок…