Читать книгу - "Тропой Предков - Гэри Дженнингс"

— Очень хорошо. Я тоже умею читать картинки, но это почти забытое искусство. — Дон Хулио покачал головой. — Бог мой, сколько бесценных знаний было утрачено, когда монахи сожгли кодексы! В библиотеке в Тескоко хранились подлинные литературные сокровища, собранные великим правителем Несауалькойотлем. В Новом Свете она могла соперничать разве что с великим хранилищем древностей в Александрии. И такая уникальная библиотека была уничтожена.

— Моё ацтекское имя Несауалькойотль.

— Это достойное уважения имя, хотя буквально оно переводится как Постящийся Койот. Твой великий тёзка был не просто правителем, но ещё и поэтом и сочинителем песен. Воспылав страстью к жене одного из своих придворных, он послал того на битву, тайно приказав своим военачальникам проследить за тем, Чтобы этот человек был убит.

— Ага, то же самое преступление, которое командор из Оканьи пытался совершить против Периваньеса.

— Ты знаешь комедию Лопе де Веги?

— Я... я слышал, как её пересказывал один священник.

— Священник, которого заинтересовала не нравоучительная драма, но пьеса, повествующая о подлинной страсти? Мне нужно обязательно познакомиться с этим удивительным клириком. Какое у тебя испанское имя?

— Санчо, — без колебаний ответил я.

— Санчо, скажи, что ты, будучи индейцем, думаешь о приходе испанцев и об уничтожении или забвении индейской культуры и её памятников?

Он назвал меня индейцем. Стало быть, можно было продолжить разговор с ним без особой опаски.

— Испанский бог оказался более могущественным, чем боги ацтеков.

— И теперь все ацтекские боги мертвы?

— Нет, есть множество ацтекских богов. Некоторые были побеждены, но остальные просто затаились в укрытии в ожидании того времени, когда они вернут себе силы, — сказал я, подражая тому, что говорил мне Целитель.

— И как они поступят, когда вернут себе силы? Прогонят чужеземцев из Новой Испании?

— Будет ещё одна великая битва вроде тех войн, что описаны в божественных откровениях, когда огонь, смерть и голод ходили по земле.

— Кто рассказал тебе это?

— Священники в церкви. Всем известно, что когда-нибудь произойдёт великая битва между Добром и Злом, и Добро победит.

Дон Хулио издал смешок и направился вдоль руин. Я последовал за ним. Лучше бы мне, конечно, держаться от всех испанцев подальше, но этот человек обладал глубокими знаниями и мудростью сродни тем, что были присущи Целителю и отцу Антонио.

— А ещё, — добавил я, — у нас говорят, что благородные воители-Ягуары прогонят испанцев из нашей земли.

— А где ты услышал об этом?

В его голосе мне почудился всплеск интереса, что слегка насторожило. Но дон Хулио лишь улыбнулся, когда я вопросительно посмотрел на него.

— И где же ты услышал об этом? — снова спросил он.

Я пожал плечами.

— Не помню. На рынке, наверное. Индейцы частенько болтают об этом. Но это лишь безобидные разговоры.

Дон Хулио жестом указал на руины.

— Ты должен очень гордиться своими предками. Посмотри на памятники, которые они оставили. Есть много подобных этому и много других величиной с целые города.

— А вот священники утверждают, что мы не должны гордиться своими предками, ибо те были дикарями и приносили в жертву тысячи людей и даже ели их. Священники говорят, мы должны быть благодарны испанцам за то, что они прекратили это святотатство.

Дон Хулио пробормотал что-то, выражая согласие с мнением святых отцов, но мне показалось, что он, подобно многим, лишь отдаёт дань уважения церкви, хотя сам думает иначе.

Некоторое время мы шли вдоль руин молча, а потом он опять заговорил:

— Ацтеки действительно практиковали варварские обряды, и им нет оправдания. Но может быть, им стоило бы посмотреть на нас, европейцев, на наши междоусобные войны и войны против неверных, на жестокость и насилие, и спросить, вправе ли мы бросить первый камень. Впрочем, как бы мы ни судили их действия, индейцы, несомненно, создали великую цивилизацию и оставили после себя памятники, которые, как и пирамиды египетских фараонов, переживут пески времени. О движении звёзд и планет ацтеки знали больше, чем мы сегодня, и их календарь был гораздо точнее нашего.

Твои предки были великолепными строителями. Вдоль восточного побережья жил народ, который снимал с деревьев урожай резины ещё в то время, когда родился Христос. То были предки ацтеков, тольтеки и другие индейские народы. Они оставили после себя великие памятники. Как и ацтеки, они искусно вырезали камни для монументов. Но каким образом они это делали? У них ведь не было ни железных, ни даже бронзовых инструментов. Как они гравировали камень?

Как и ацтеки, они не знали ни повозок, ни вьючных животных. Однако они поднимали огромные каменные плиты, которые весили, как сотни людей, камни настолько тяжёлые, что никакая телега и упряжка лошадей в христианском мире не могла бы их перевезти. А они перевозили их на огромные расстояния, поднимали на горы и спускали вниз по другому склону, переправляли через реки и озёра, за многие лиги от места, где был добыт камень. Как? Эта тайна, возможно, содержалась в тех тысячах книг, которые были сожжены монахами.

— Может быть, у них был свой Архимед? — предположил я. Отец Антонио рассказывал мне о достижениях индейцев, которые строили пирамиды, вздымавшиеся к небу, и сравнивал древних строителей с Архимедом. — Может быть, в те времена и жил такой человек, и, имейся у него достаточно длинный шест и точка опоры, он мог бы перевернуть мир. Omnis homo naturaliter scire desiderat.

— «Человеку свойственно стремиться к знаниям», — перевёл дон Хулио латинское изречение.

Он остановился и пристально посмотрел на меня. В глазах у него плясали лукавые искорки.

— Ты читаешь ацтекское рисуночное письмо, знаешь об Архимеде, приводишь цитаты на латыни и разбираешься в испанской литературе. Ты говоришь по-испански без индейского акцента. Только что я заговорил на науатль, и ты ответил, даже не задумываясь. У тебя более светлая кожа, чем у большинства индейцев, да и ростом ты выше. Всё вместе это не менее таинственно, чем то, каким образом гигантские камни в древние времена перевозили через горы.

Из-за проклятого желания похвастаться своими знаниями (или, что вернее, знаниями отца Антонио) я невольно подтолкнул этого человека к тому, что он задался вопросом: кто же я такой? ¡Ау de mi! Прошло три года со времени тех убийств и начала охоты за мной, и вот теперь, похоже, всё начинается сначала. Я бежал от человека по имени дон Хулио, бежал без оглядки.