Читать книгу - "Повести о Ветлугине - Леонид Дмитриевич Платов"

руке флажок, с полосатой «колбасой», вытянувшейся по ветру, покатился назад и вниз.

— Ну, теперь расскажите о Ветлугине, — нетерпеливо попросил Савчук, придвигаясь ко мне. — Эту историю я знаю частично со слов Лизы и от друга Ветлугина по ссылке, Овчаренко. Что произошло с ним после побега? Почему вы надеетесь найти его на Таймыре?

Что я мог ответить своему спутнику? Мои догадки и надежды были пока еще такими неопределенными, шаткими…

Признаюсь, хотелось помолчать, побыть наедине со своими мыслями. Однако Савчук не унимался. Чтобы переменить разговор, я спросил, как поживает его грипп. Оказалось, что грипп Савчук забыл на аэродроме.

— Всегда делаю так, когда выезжаю из Москвы, — пояснил он, широко улыбаясь. — Теперь ему (гриппу) не поспеть за мной!..

Куда уж там поспеть!..

Мы стремительно возвращались в зиму из весны.

За оградой аэродрома осталась мартовская Москва, пахнущая дождем и сочинской мимозой. Подмосковные леса зачернели внизу. А в районе Ярославля снег на полях потерял желтоватый оттенок и заискрился-замерцал совсем по-зимнему. Потом брызнуло из-под крыла ослепительное сияние. Так встречала нас ледяная гладь Рыбинского моря.

Неподалеку от этих мест, в захолустном уездном городе, который стал впоследствии приморским городом, начинался след Петра Ариановича Ветлугина. Терялся же бог весть где — на самом «краю света», там, за туманной чертой горизонта…

Вспомнилось, как опальный учитель географии, покидая Весьегонск, прощался у шлагбаума со своими маленькими друзьями (девочка жалостно хлюпала носом, мальчики хмурились, крепились изо всех сил). В трогательных выражениях он благодарил «за бодрость, верность, за веру в мечту». И уже в пролетке, спохватившись, что не запасся прощальным подарком, рванул цепочку от своих часов и протянул на ладони компас, служивший ему брелоком.

Я с беспокойством провожу рукой по внутреннему карману кителя, где в особом кожаном футляре хранится маленький компас. Не оставил ли его впопыхах на подоконнике в квартире Савчука? Нет, компас цел, со мною, как всегда.

Савчук то и дело поглядывал на меня, откашливался, порываясь продолжать разговор, но, наверное, выражение моего лица останавливало его.

Затем мой спутник, привалившись к тюкам с почтой, занялся изучением географической карты. Я могу теперь без помехи думать о Петре Ариановиче, представлять себе его лицо, воскрешать в памяти интонации его голоса.

А самолет тем временем мчится все дальше и дальше на север, и маленькая тень бежит за ним по снегу, как жеребенок за матерью…

2

В Нарьян-Маре Савчуку пришлось похлопотать. Наш самолет был почтовый. Его хотели дополнительно загрузить, а нам — двум пассажирам — предложили дождаться следующего самолета, который должен был прибыть через три дня.

Нас это, понятно, не устраивало, и я уже начал нервничать. Впрочем, мое вмешательство не понадобилось. Савчук не отходил от начальника аэропорта до тех пор, пока тот не выскочил из конторы, хлопнув дверью, и не завопил на весь аэродром:

— Да ладно уж, летите этим самолетом, летите! Посылки подождут!

По собственному опыту я знал, что такое настойчивость Савчука.

Любопытно было наблюдать моего спутника в действии. При его громоздкости это отчасти напоминало снежную лавину, катящуюся с горы, все сметающую на своем пути.

Он определенно оживал и веселел по мере продвижения к Таймыру.

Когда нас разместили на ночлег, неизменно бодрый Савчук снова принялся одолевать меня расспросами.

— Почему все же Ветлугин? — бормотал он над ухом: говорить приходилось вполголоса, потому что на соседней койке спал наш пилот Жора. — Русанов — это понятно, но Ветлугин?… Никак не могу взять в толк. Бывшая деревня Последняя — ныне Океанск — и Таймырский полуостров!.. Между ними огромное расстояние, непроходимая тундра, множество мелких, преграждающих путь рек, наконец, Хатангский залив!..

— Морем можно добраться скорее, — ответил я кратко.

— Морем? Но почему морем?

— Потому что Ветлугина унесло на льдине в океан.

— Унесло, правильно!.. Овчаренко видел это. Стало быть, погиб?…

— Я бы и сам думал так, если бы не был гидрологом. Профессия помогает мне сохранять оптимизм.

— Не понимаю связи.

— Она проста. У восточного берега Таймыра есть постоянное береговое течение. Если ветры, дувшие во время побега Петра Ариановича, были благоприятны, то льдину, на которой он находился, могло отжать к берегу. Где, в каком месте — трудно сказать…

— Но ведь льдину, должно быть, долго носило по морю?

— Да, несколько дней.

— Чем же он питался эти дни?

— Известно, что в мешке у Ветлугина был запас продовольствия. Кроме того, с ним было ружье. Он мог убить тюленя или белого медведя. В этом случае мяса и жира хватило бы надолго.

— Впервые слышу о возможности такого путешествия на льдине!

— Вы, наверное, незнакомы с соответствующей литературой. Русанов в своей книге приводит несколько случаев.

— Русанова не читал.

— Возьмите хотя бы историю этого ненца… как, бишь, его?… Учу или Упа, не припомню имени…

— А что с ним произошло?

— Он охотился в мезенской тундре, увидел белого медведя на льдине, которую прибило к берегу, и убил его…

— Так…

— Ветер переменился, пока охотник сдирал шкуру с медведя, и льдину отнесло от берега. Учу оглянулся, а вокруг уже вода. Что делать? Льдину с ник и с медведем тащит на северо-восток, в открытое море.

— Он бы вплавь!

— Куда там!.. Ледяная вода! А может, и плавать не умел, не знаю… Но вы поразитесь, когда узнаете, куда прибило льдину с ненцем…

— Куда же?

— Ну, как думаете, куда?

— Остров Колгуев?

— Дальше!

— Неужели Нарьян-Мар, где находимся сейчас?

— Гораздо дальше!

Савчук недоверчиво молчал.

— Обская губа, — сказал я.

— Невероятно!

— Русанов — признанный авторитет, — заметил я внушительно. — Сведения его всегда достоверны, безупречно достоверны.

— Нет, я не то хотел сказать. Действительно, огромное расстояние, сотни километров!.. Льдину, конечно, протащило через Югорский Шар и Карские Ворота?

— В том-то и дело, что нет. Ненца обнесло вокруг Новой Земли.

Савчук только крякнул.

— Это, заметьте, случилось в начале лета. Охотник вынужден был, понятно, строго соблюдать медвежью диету.

— Да, убитый медведь пригодился.

— Еще как! Сало и мясо медведя охотник ел. Шкурой укрывался.

— Льдина со всеми удобствами, — пробурчал Савчук в подушку, но я услышал его.

— Все еще не верите? Напрасно! Вы просто никогда не изучали морских течений. Они прихотливы… Согласен, ненцу повезло… Так вот, он плыл и плыл себе, дожевывая своего медведя. И вдруг однажды, высунув голову из-под медвежьей шкуры, увидел берег. Вдали среди туч виднелись горные вершины, голые и черные, местами покрытые снегом. Учу понял: это Новая Земля.

— Куда махнул, однако!..

— Я передаю вам то, о чем писал Русанов. Хотите слушать дальше?

— Просто комментирую про себя…

— Ну-с! Целое лето льдина с ненцем плыла вдоль