Читать книгу - "Восточная миссия - Сергей Бортников"

– Вы знаете таких господ – Френдлиха и Дунка?

– Конечно! Мы не раз встречались за границей. На всяких научных мероприятиях…

– Опознать сможете?

– Их что – убили?

– Да нет же! Взяли в плен…

– Ну, слава богу, слава богу! Бедный Фриц, бедный Эрвин… Ведите же меня к ним!

– Легко сказать – ведите… До них – верст и верст!

– Скажите, а как там, на фронте? – глаза Максименко вдруг вспыхнули неистовым огнем.

– Простите, а вы кто будете?

– Ассистент…

– Поедемте – сами увидите-с…

– А можно?

– Ну, ежели вы этот ас-ас…

– Ассистент… Профессор сами аппаратуру носить не смогут. А без ней они – никуда… Правда же, Гавриил Андрианович?

– Так точно! – улыбнулся астроном.

22

Сцена «братания» российских и немецких ученых откровенно потешила генерала Келлера.

– Эрвин! Фриц!

– Гавриил!!!

Френдлих и фон Дунк были немедленно освобождены из-под стражи; русские офицеры, в том числе Барбович и Богородский, немедля, по очереди принесли им свои извинения, и хотя астрономы по-прежнему очень сожалели о том, что так и не смогли стать свидетелями уникального природного явления, им хватило мужества и мудрости, чтобы оценить благородство противника и простить его.

Война есть война!

Немцев отправили на родину, их спаситель – Тихов – вернулся назад в Пулково, и только Максименко не покинул расположения дивизии, вымолив благословение самого Келлера.

– Ваше превосходительство, разрешите мне остаться на фронте!

– А что ты умеешь?

– Все!

– Конкретней…

– Стрелять, рубить!

– Для этого достаточно солдат, Никита!

– Могу водить машину…

– Да ну?

– Точно! Могу быть наводчиком, наблюдателем… Лучших наблюдателей, чем астрономы, на свете не найти… Ну чего же вы молчите, Гавриил Андрианович, подтвердите скорее мои слова!

– Это правда! – согласился Тихов.

– Ладно… Пойдете вольноопределяющимся на 6-ю батарею. Там такие специалисты ох как нужны!

– Спасибо, спасибо ваше превосходительство…

– Действуйте!

– Слушаюсь!

23

Спустя несколько дней пути Келлера и Бегильдеева снова пересеклись. В этот раз – в наступлении на Львов. К концу августа город был взят русскими войсками.

Уральские и оренбургские казаки допоздна бродили узкими мощеными улочками галицийской столицы, таращась на вражеских офицеров, при всем оружии, как ни в чем не бывало, прогуливающихся под руку с эффектными дамочками в вечерних нарядах.

Для русских солдат отвели австрийские казармы, просторные, светлые, с большим уютным двором. Но даже в такие роскошные апартаменты возвращаться почему-то не хотелось.

Офицеров и вовсе разместили в городских гостиницах.

Когда те выходили на улицу, за ними увязывались толпы еврейских мальчишек, готовых выполнить любое поручение. За один день каждый из них мог заработать 30, 40, а то и 50 копеек. О, неслыханная русская щедрость!

Такая вольница продолжалась трое суток, после чего основные силы ЮЗФ были брошены на Перемышль, форты которого закрывали пути на Карпатские перевалы и Краков…

Началась многомесячная осада города специально сформированной для этих целей 11-й блокадной армией, состоящей из пяти пехотных и одной (9-й) кавалерийской дивизии под общим командованием генерала Дмитрия Григорьевича Щербачева…

24

Командир 6-й батареи капитан Веверн сопровождал начальника Южного сектора обложения крепости в рекогносцировке подступов к крепости и молча восхищался красотой окружающей местности.

Громадные лиственницы, ветви которых пригнулись под весом свежевыпавшего снега, крутые спуски, поросшие буковыми зарослями, аккуратные полянки, разбросанные между лесом, горные речушки по дну оврагов и ложбин.

Не заметил, как оказался на краю обрыва.

Прямо перед ним, как на ладони, лежала часть оборонительных сооружений противника: два форта, ряды междуфортовых укреплений, ближайшие линии укреплений полевого типа, окопы и целые поля проволочных заграждений.

– Господин полковник, посмотрите, какая идеальная артиллерийская позиция, и, кроме того, мы будем находиться прямо над нашей пехотой, – это сразу придаст ей бодрости…

– А как забраться сюда с пушками?

– Да вы только прикажите!

– Ну смотрите, Болеслав Вильгельмович. Под вашу личную ответственность…

Колеса врезались в мягкую, насыщенную влагой почву и рвали дерн. Лошади темнели от пота, густой пар валил от их взлохмаченных спин и боков, с удил падала хлопьями густая белая пена…

Время от времени люди срывались на помощь животным, вытаскивая вязнущие в грязи повозки, поправляя накренившиеся орудия и ящики.

Наконец привал.

Перекур. Минуты на две-три – не более!

И – стук топоров.

Упавшие невысокие деревца солдаты сразу же оттаскивают в стороны, очищая широкую просеку, покрытую свежими мелкими пеньками. По ним батарея пойдет еще выше. В лесу уклон небольшой, повозки движутся легко и свободно, только сильно страдают копыта лошадей, у многих из них на ногах уже выступила кровь…

– Заморились, ребята? – смеется Болеслав Вильгельмович.

– Ничего… Теперя по нашему следу, небось, дорогу проложат, – отвечает кто-то из бывалых артиллеристов.

– Чего прокладывать? Она и так уже проложена: умяли пеньки-то колеса и по откосам здорово взрыта земля, накатать ее только – и дорога готова!

Вскоре высота одолена.

Люди роют землянки в скатах оврага. В самом овраге кроют навесы для лошадей.

У края обрыва – маленький ров в кустах, над которым высятся три хвойных дерева. Местные называют их смереками. Это наблюдательный пункт командира батареи.

– Огонь!

Облако разрыва шрапнели 6-й батареи накрывает опушку.

Веверн записывает установки, – цель № 1!

Вторая шрапнель свистит прямо над головой в направлении одного из фортов, лежащих прямо на скалах. Разрыва не видно.

Капитан опускает бинокль и застывает в недоумении: белое облачко висит в воздухе чуть ли не у подножия высоты, на которой стоят орудия!

Вот что значит стрельба в горах: объект кажется совсем близким, а на самом деле он невероятно далеко!

А ведь вольноопределяющийся Максименко предупреждал об этом… Черт! Откуда он все знает?