Читать книгу - "Долгий путь в лабиринте - Александр Насибов"

На этом мысе останавливались на водопой стада, перегоняемые гуртоправами с далеких пастбищ на городскую бойню. Здесь же поили коней проходившие через город кавалерийские отряды.

Сейчас на мысу находился табун лошадей. Тут же стояли две фуры с тюками прессованного сена, мешками овса. Несколько красноармейцев, только что спешившихся, расседлывали лошадей.

Саша разыскала командира.

— Я из ЧК, — сказала она и развернула свой мандат.

Молодой кавалерист, в кожаных галифе и английском френче, перетянутый ремнями, на которых висели шашка и маузер в полированной деревянной колодке, с болтавшимся на шее крохотным театральным биноклем в черепаховой оправе, внимательно прочитал бумагу.

— Добро, — сказал он, возвращая мандат. — Слушаю, товарищ комиссар, какая до меня будет нужда?

— Откуда кони?

— Реквизированы в селах для Красной Армии. — Кавалерист положил ладонь на пристегнутую к поясу полевую сумку. — Приказ, ордер, другие документы в полной справе. Давай присядем, все покажу.

— Не надо, товарищ. Я вот по какому делу. — Саша кивнула на бородача. — У этого гражданина воры свели лошадь. Со своим горем он пришел к Советской власти. Он из бедняцкой семьи. Лошадь — это все, что он имел. Ему надо помочь. Вот я и привела его к вам. Надеюсь, что вместе…

— Нема у нас лишних коней, — прервал Сашу кавалерист. — Нет и не предвидится.

— Что же делать?

— Не знаю.

— Может, какой-нибудь не подходит для Красной Армии, — осторожно сказала Саша. — Брак или еще что… Гражданин пришел в ЧК просить помощи! Вы можете это понять?

— Отчего же, очень хорошо понимаю. Сам был бойцом эскадрона ЧОН. Все понимаю, товарищ комиссар. А коней лишних нема.

И кавалерист приложил руку к козырьку фуражки, давая понять, что разговор окончен. Саша сказала:

— Весь привоз знает — биндюжник, у которого украли коня, обратился в ЧК за помощью. Привоз ждет, чем кончится дело. — Она коснулась пальцами смешного бинокля на груди командира. — Хочешь, подарю тебе морской «цейсс»?

— Чего? — не понял командир.

— Бинокль подарю, морской. Вот такой! — Саша раздвинула руки, показывая, какой у нее бинокль. — Подумай, друг, сотни людей на привозе ждут, с чем этот дядька придет из ЧК!..

Кавалерист с ненавистью поглядел на биндюжника. Казалось, вот-вот вцепится в него.

— А ну, — вдруг сказал он, — ну-ка, показывай свои руки!

Возчик оторопело взглянул на Сашу.

Кавалерист схватил его руки, повернул ладонями вверх. И ладони, и мякоть пальцев были покрыты сплошной серой коркой мозолей.

— На четвереньках бегал, что лир — пробормотал конник.

— Га? — не понял биндюжник.

— Дура, — укоризненно сказал кавалерист. — Эх ты, дура зеленая. Как же умудрился проворонить коня? Или горилки нажрался?

Бородач замотал головой. Жалкий, с безвольно повисшими вдоль бедер ручищами, стоял он перед конником и Сашей и тяжело дышал.

Командир достал из сумки список, стал изучать его, Наконец выбор был сделан.

— Шамрай! — позвал он.

— Ну, слава Богу! — прошептала Саша.

Она перехватила напряженный, взволнованный взгляд старого возчика, озорно подмигнула. Биндюжник просиял. Отвернувшись, шумно высморкался.

— Чего это вы? — сказал кавалерист, складывая список реквизированных лошадей.

Саша не ответила.

Подошел Шамрай. Это был угрюмый человек, на вид вдвое старше своего командира.

— Слухаю, — сказал он, неумело беря под козырек.

— Шамрай, — преувеличенно строго проговорил конник, — какое имеешь мнение за ту каурую?

— Которая в чулках?

— Она самая.

— Известно какое, — сердито сказал красноармеец, догадавшись, зачем прибыла девица и ее патлатый спутник. — Вполне справная лошадь.

— Имею сомнение, что годится она под седло красному кавалеристу. Ты подумай, Шамрай, не спеши говорить окончательно.

— Третьего дня брал ее, так хвалил, — пробурчал Шамрай. — Теперь, вишь, засомневался. Чего это ты вдруг, товарищ командир?

— А я говорю, слабовата она грудью, — выкрикнул кавалерист, почти с ненавистью глядя на непонятливого подчиненного. — И мастью не вышла — одна каурая на весь табун. Как же это я проглядел!..

— «Мастью», — передразнил Шамрай. Но вот он встретился взглядом с командиром и закончил совсем иным тоном: — Мастью-то, может, и верно…

— Aгa! — Кавалерист облегченно вздохнул, стал прятать бумагу в сумку. — Готовь лошадь. Сдадим ее как бракованную товарищу комиссару ЧК.

Напряженно прислушивавшийся к разговору биндюжник при слове «бракованная» охнул и ухватил Сашу за руку.

— Погоди! — прошептала она.

Между тем командир закончил диалог с Шамраем. Тот отправился за лошадью.

— Ну вот, — сказал конник и улыбнулся Саше. — Пиши расписку, комиссар.

Саша поблагодарила его взглядом, достала из сумки бумагу и карандаш.

— Повезло тебе, дядька, — усмехнулся командир. — Защитница такая, что не устоишь…

Возница не ответил. Вытянув шею, он смотрел туда, откуда должен был появиться Шамрай с лошадью.

Саша написала расписку, протянула ее кавалеристу.

— Стой! — вдруг горестно закричал возчик и выхватил у нее бумагу.

Саша увидела возвращавшегося с лошадью красноармейца.

— Коня у меня увели! — вопил биндюжник. — Зараз тягал сто пудов — такой был зверюга! А это чего? Кобыла же это, прости господи!..

— По-моему, хорошая лошадь, — сказала Саша и нерешительно посмотрела на командира.

— Вполне справная, — подтвердил тот.

— Не возьму!

— Ну, вольному воля. Нету у нас другой лошади для тебя, дядька. Веди ее назад, Шамрай.

И кавалерист сделал вид, будто хочет уйти.

Этого биндюжник не мог выдержать. С воплем отчаяния он выхватил повод из рук Шамрая, с неожиданной легкостью вскочил на лошадь. Каурая с места взяла в галоп.