Читать книгу - "Противостояние - Сергей Шхиян"

— Я хочу поговорить о ваших брошках, — сказал он, когда я впустил его в прихожую.

Даша его возвращение восприняла как должное и уже без стеснения приняла участие в переговорах. Мы втроем прошли в кабинет, и эксперт опять вынул из внутреннего кармана лупу. Теперь осмотр был не поверхностный, а долгий и тщательный.

— Это редкие предметы, но на них нужен настоящий покупатель, — сказал гость, вволю налюбовавшись жуком и ромашкой. — У Вахтанга все равно нет таких денег.

Я молча слушал, ожидая конкретных предложения. Вместо меня заговорила Ордынцева:

— Нам очень нужны деньги, я хочу иметь свою, отдельную квартиру.

— На хорошую вряд ли хватит, — торопливо сказал эксперт, — в лучшем случае на двушку где-нибудь в спальном районе.

— Я нетребовательна к бытовым условиям, — опять опередила меня Даша, — к тому же можно будет еще что-нибудь продать.

На чужой язык не наступишь, я не успел вмешаться и только проследил быстрый, острый взгляд молодого человека на наивную болтушку. Однако, он не стал ловить Ордынцеву на слове и выяснять, что еще у нас есть в заначке. Однако, взгляд его, обращенный исключительно к девушке, сделался еще мягче и проникновенней. На этом переговоры кончились, Вадик, любезно до приторности раскланявшись, ушел, пообещав нам найти достойного покупателя.

— Мне он понравился, — сказала Даша, глядя на меня затуманенными очами, когда за гостем закрылась дверь, — такой изысканный, воспитанный; а тебе?

— Ну, как сказать, — неопределенно ответил я, — так вроде бы ничего, но непонятно, какой он ориентации. Если ты в смысле отношений…

— Вадиму можно верить, — не слушая, сообщила она, — сразу видно, что он порядочный человек, не то, что некоторые.

Кто эти «некоторые», можно было только догадываться, но я не стал уточнять.

— Он такой необычный, — продолжила она, — в нем нет этого, — Ордынцева задумалась, пытаясь сформулировать, каких порочных качеств нет у эксперта и, видимо, в избытке есть у меня, — ну, как сказать…

«Мужского начала», хотел было подсказать я, но решил не обострять разговор.

— Он такой, — повторила она, посмотрела на меня холодно и, не договорив, ушла к себе.

Я же задумался о происходящем. Предполагаемая экспертом высокая цена на неказистые по сравнению с теми, что у нас оставались, украшения меня приятно удивила. Как часто бывает, начал точить червь сомнения, не дешевим ли мы. Хотя я и не имел к этим деньгам никакого касательства, выглядеть даже в собственных глазах лохом было бы неприятно. Нужно было разбираться с ценой и рынком, но на это не было ни времени, ни желания. Самым простым способом выяснить стоимость брошей было оценить их в нескольких местах.

Вот тут бы мне призадуматься и подстраховаться, а я, ничтоже сумняшеся, пошел самым простым путем, решил, что будет проще оценить все наши раритеты чохом в антикварных магазинах. Единственно на что у меня хватило ума — засунуть саблю в туб для чертежей, чтобы не светиться перед милицией незарегистрированным холодным оружием.

Три-четыре антикварных магазина, удовлетворявших скромный спрос москвичей в советские времена при торжестве дикого капитализма, если судить по данным телефонного справочника, превратились в четыре десятка. Так что выбор у меня был если не богатый, то, во всяком случае, достаточный. Я аккуратно выписал адреса ближайших торговых точек и начал их планомерно объезжать. Антиквары, знающие все на свете, у нас еще не появились, а сидящие на приеме ушлые мальчики и девочки с разной степенью ленивого высокомерия судили о вещах, в которых ничего не понимали. Самые употребляемые в их лексиконе слова были «новодел» и «подделка». Притом, что касалось дам-оценщиц, оружие их вообще не интересовало, а старинные броши они почему-то упорно именовали «бижутерией». Деловые и бодрые оценщики обоего пола однотипно морочили мне голову сертификацией изделий, предлагали сделать платные экспертизы, так что приходилось им любезно улыбаться и вновь засовывать свои сокровища в чертежный туб.

Потратив почти весь день на безрезультатную езду по городу, я окончательно сомлел и решил прекратить бесполезное занятие, но тут на глаза попалась вывеска нового антикварного магазина, еще не попавшего в телефонный справочник. Здесь я решил сделать последнюю попытку. Магазин был шикарно оформлен, но полки его были практически пусты. Я полюбовался какими-то сомнительного достоинства мраморными девами, скорее всего, ученическими работами дореволюционных студентов скульптурного факультета, керосиновыми лампами под зелеными абажурами, женскими украшениями, редко разложенными в витринах, и поинтересовался у продавщицы, где у них принимают вещи на комиссию. Хмурая на вид девушка неожиданно любезно взялась меня проводить к оценщику. В маленькой залитой ярким светом комнате, меня встретил благообразный старичок в толстых очках, делавших его глаза неестественно большими. Он радостно улыбнулся, как будто ожидал моего появления, и оно доставило ему большое удовольствие.

— Вы сегодня наш первый посетитель! — со значением сказал он. Я не понял его восторга, тем более, что скорее мог претендовать на право быть последним: шел восьмой час вечера, и магазин должен был скоро закрыться.

— У меня старинная сабля и золотые брошки, — поделился я со старичком своей заботой. — Мне хочется узнать, сколько они могут стоить.

— Вот и отлично, — обрадовался он, от удовольствия потирая руки, — я, молодой человек, кое-что в таких вещах понимаю!

Стараясь не суетиться, я вытащил свои реликты из туба и разложил на столе. Броши старика почему-то не заинтересовали, он только хмыкнул и сказал что-то вроде «блин». Зато в саблю оценщик так и впился взглядом. Сначала он уважительно ее осмотрел, не притрагиваясь руками, после чего, удовлетворенно крякнув, достал из стола здоровенную лупу. В первую очередь его заинтересовали камни, украшавшие ножны. Он по несколько минут рассматривал каждый самоцвет.

Кончив осмотр, старик задумчиво пожевал тонкие, бледные губы. Он явно хотел что-то сказать, но так и не собрался. Я вопросительно на него посмотрел, но, не дождавшись реакции, тоже промолчал, не спеша приставать с вопросами. Так мы молча и сидели несколько минут друг перед другом. Вдруг, как будто что-то вспомнив, он поменял прежнюю лупу на более сильную и повторил осмотр. Закончив, антиквар неодобрительно покачал головой и сочувственно посмотрел на меня.

— Что-нибудь не так? — спросил я.

— Должен вас разочаровать, молодой человек, эти камни не настоящие, а всего лишь хорошая подделка.

— Не может быть! — искренне удивился я. — Меня уверяли…

— Стразы и цветные стекляшки, — не дал он мне договорить, — сделаны неплохо, но ценности не имеют.

Я не стал спорить и пригорюнился. То, что стразы придумал и начал делать из горного хрусталя и стекла в конце XVIII века ювелир Ж. Страсс, я прочитал несколько дней назад. Сабля же была, по моим предположениям, на тысячу лет старше.

— И клинок тоже поддельный? — просительно поинтересовался я.