Читать книгу - "Саблями крещенные - Богдан Сушинский"

Оссолинский гневно взглянул на графа, намереваясь выставить его за дверь. Однако Хмельницкий опередил канцлера:

— Я уж думал, в этом доме вообще никогда не потчуют гостей, — съязвил он. — Даже столь редких и высоких.

Граф поиграл желваками. С каким удовольствием он изрубил бы этого вероотступника прямо сейчас, здесь, за столом, в своем зале для приемов, обстановкой которого Кончевский гордился не меньше, чем король — своим залом для приема послов. Графу действительно было чем поразить воображение гостя, попавшего сюда не только впервые, но и в сотый раз. И все же Хмельницкого он приказал бы расчленить именно здесь.

— С вашего позволения, господин канцлер, я прикажу слугам внести еду и вино, — с достоинством склонил голову Кончевский. — Надеюсь, то и другое понравится вам.

* * *

Появились слуги. Появилось вино и мясо. Гости оказались столь голодными, что на какое-то время были забыты и король, и его враги в сейме. Канцлер, полковник и граф обменивались лишь глубокомысленными тостами и столь же глубокомысленным пережевыванием свежей, нежной говядины.

Понимая, что гостям опять необходимо остаться вдвоем, граф улучил момент и вежливо сослался на спешные дела. Гости не только не пытались удержать его за столом, но и демонстративно не заметили ухода. В дальнейшем жадное поедание ими всего поданного напоминало молчаливый скромный обед двух путников в случайно подвернувшейся корчме.

— Напрасно считаете, что все, что можно было сказать, уже сказано, — первым заговорил канцлер, на правах хозяина наполняя бокал Хмельницкого. — Вы пока что не услышали того главного, ради чего, собственно, я прибыл сюда. Причем, заметьте, прибыл я, а не кто-либо другой.

— Возможно, если бы вы начали с главного, — поднял свой бокал Хмельницкий, — вино и еду нам подали бы значительно раньше, а тосты были бы не столь мрачными, как тот, который намереваюсь произнести: «За то, чтобы командующие казачьего и коронного войск во все века обменивались тостами, а не сабельными ударами!»

— Когда мне придется использовать свое право командующего, я, несомненно, вспомню ваш тост ^[32].

— Господин канцлер, — вновь возник на пороге граф Кончевский. — Тысячу извинений. Неподалеку от села появился отряд какой-то голытьбы. Боюсь, что это приближается стая восставших крестьян, которые уже разграбили и сожгли несколько окрестных поместий.

— Прикажите от моего имени офицерам вывести навстречу ей свои эскадроны. И нIе тревожьте нас, милостивейший граф, даже в том случае, если бой разгорится у подъезда вашего особняка. Вернемся к нашим делам, полковник.

Оссолинский поднялся, подошел к стоящему на столике у окна небольшому, кованному червленым серебром сундучку и достал оттуда серебряную, усеянную диамантами булаву. Рядом с ней положил на стол свиток гетманской хоругви.

— Господин генеральный писарь войска реестрового казачества. По велению и милости Его Величества короля Польши Владислава IV я прошу принять эту булаву, а вместе с ней — титул гетмана Войска Запорожского. Король повелел мне…

— Постойте, остановитесь, ваша светлость, — поднялся Хмельницкий. — Я понимаю, что появление поблизости отряда восставших крестьян требует, чтобы вы решительно приступили к выполнению приказа короля. Но булаву гетмана в Украине обычно вручают вовсе не тому, кому решил вручить ее польский король, а тому, кто решится принять ее.