Читать книгу - "Две горсти песка. Мату-Гросу - Антони Смит"

Когда в 1968 году Служба защиты индейцев была ликвидирована после пятидесяти восьми лет все уменьшавшейся ответственности, ее место заняла новая организация с новыми руководителями. Национальный фонд индейцев приветствовали как новую надежду. Несомненно, что деревня на реке Ареойеш была уже в гораздо лучшем состоянии, когда я, опять с Таитубо, посетил ее месяцев восемнадцать спустя. Новый правительственный чиновник, очевидно, имел больше денег и больше власти. На складе у него находились большие запасы продовольствия. Медикаменты лучше соответствовали фактическим потребностям в них. Самое важное, что мы увидели в деревне, когда снова пересекли реку, — это ее здоровые обитатели. По общему мнению, сейчас время года не было малярийным, и сердце радовалось при виде пухлых ребят, бегавших вокруг нас и дразнивших собак. Было приятной переменой нырнуть в хижину без чувства тошноты. Привезенные нами для них подарки — спички, табак и леска — с первого момента прибытия пользовались у них большим спросом. Деревню даже навещал падре, который хлопотал для них о каком-то соседнем участке земли, уже не принадлежавшем им, чтобы им позволили там охотиться. Прибывавшие поселенцы все дальше оттесняли индейцев к узкой полоске земли, на которой стояла их деревня.

На этот раз мы прибыли на лодке с подвесным мотором, и три молодых шаванте поплыли с нами в Шавантину, после того как мы побывали в их деревне. Эта река всегда могла проявить вероломство в отношении легко уязвимых лопастей вращающегося винта. В ней есть камни и песчаные отмели. В ней есть стволы деревьев, смытых вниз во время разлива. Есть и водопады, где река шумно бурлит, а двигатель стонет из-за изменения лодкой скорости, и быстрое течение грозит повернуть лодку назад. Один шаванте стоял на носу лодки и показывал, куда нам двигаться, поскольку он знал реку досконально. Солнце спускалось, и вода казалась не коричневато-зеленой, а сверкающей отраженным светом до тех пор, пока солнце не скрылось за деревьями и река почернела в ночной темноте. Шаванте смеялись. Они рассказывали друг другу истории на своем гортанном языке. На какое-то мгновение они опять стали королями своего королевства. Только в Шавантине, когда наша лодка заскрежетала дном о песчаную отмель, они наконец притихли. Вскоре они покинули нас, и мы никогда больше их не видели.

Вот и все пока о двух сотнях этих индейцев, о которых столь неумело заботится государство. У них остались только жалкие крохи их уничтоженной культуры, и больше ничего. Им предоставили своего рода анклав, но он долго не сохранится. Если по отношению к индейцам и существует какая-то политика, то она остается непонятной, хотя стремление правительства превратить их каким-то образом в бразильцев кажется положительным. Пока что они не индейцы и не бразильцы. Они — люди сумерек, прозябающие между двумя мирами, попрошайничающие у XX века, а затем отступающие в прошлое. Никто их не учит и даже не рассказывает о происходящем вторжении. Они приходят в Шавантину, а затем снова возвращаются домой. Прошло ровно двадцать семь лет с того дня, когда белые люди впервые обменялись рукопожатиями с шаванте, когда их воины были окончательно «умиротворены». Не многие из них в состоянии вспомнить тот день, потому что пожилые почти все умерли. А молодые знают только то, что они живут в кольце хижин у реки Ареойеш, где им заниматься почти нечем, кроме как половить немного рыбу да поклянчить крючки, когда рыба утащит их вместе с леской.

Национальный парк Шингу — это территория площадью около 21 000 квадратных километров, носящая совершенно иной характер. В самый нужный момент район длиной около 320 километров и шириной почти восемьдесят километров был сохранен для индейцев, хотя, казалось бы, в этой части Бразилии так много свободной земли. Это единственный большой участок территории страны, отведенный целиком для индейцев, и здесь их живет около тысяча семьсот человек. Они ведут свой образ жизни, насколько это возможно. В пределах Парка происходят и межплеменные стычки, и нельзя отрицать, что случаются и убийства независимо от того, как их классифицируют — как ритуальные жертвоприношения или обычную практику. Индейцы принадлежат к многочисленным племенам и нескольким обособленным языковым группам. Эти группы сильно различаются и физически. У них разные культуры, которые продолжают оставаться несхожими. Ни в коем случае нельзя считать, что их будущее обеспечено, но пока что они живут примерно так же, как жили раньше на этой территории и вокруг нее. Их культура не могла исчезнуть целиком из-за того, что они со всех сторон окружены остальной Бразилией, или из-за того, что они живут на сравнительно ограниченной территории в отдельных поселениях. И все-таки есть весьма разительное различие между их довольно привычным образом жизни и выхолощенным существованием индейцев на реке Ареойеш. Новый Национальный фонд индейцев представляет собой правительственную организацию, ответственную за обе эти территории и в некоторой степени согласную с их укладом. Однако только братьям Орланду и Клаудиу присущ организаторский талант, который позволяет собирать воедино все противоречивые факторы, действующие в парке Шингу.

Первоначально оба общества, организовавшие английскую экспедицию, требовали, чтобы в состав любой группы ученых всегда входил врач и чтобы всегда проводились медицинские исследования. Никто не знал, в какой степени могут быть опасными глухие уголки Мату-Гросу — как с точки зрения медицины, так и несчастных случаев, — и постоянное присутствие квалифицированного специалиста считалось разумной предосторожностью. Впоследствии стало очевидным, что медикам почти совершенно нечего делать. Люди болели нечасто, а несчастные случаи предотвращались настолько эффективно, что более возможной стала опасность заболевания, вызванного самими врачами. Такое мнение возникло однажды, когда в лагере одновременно появилось два больных: первый страдал от аллергической реакции на лекарство, прописанное накануне при слабом недомогании, а другой — от болезненной раны на том месте, где находилась киста, которую врач обнаружил и вырезал (она была там уже много лет и хотя не радовала, но и не беспокоила). Поэтому было принято решение, что до наступления эпидемии или непрерывной серии несчастных случаев энергию медиков вполне можно направить на проведение запланированных исследований ввиду появившегося у них свободного времени.

Национальный парк, находившийся к западу от базового лагеря, действовал на нас как приманка не только потому, что там кто-то постоянно нуждался в медицинской помощи, но и потому, что индейцы представляли собой интригующее исключение по сравнению с большинством человечества. Изолированные от остальных людей, они неизбежно отличались во всех отношениях: своими антителами, реакциями на заболевания, восприимчивостью к ним и многим другим. К тому же, как часто сообщали антропологи, они использовали различные лекарства, собранные