Читать книгу - "Марь - Алексей Воронков"

Но что это? Там, где еще недавно находился его главный враг, было пусто. Протер кулаком глаза – точно нет! Ни старшины, ни Лукина, который должен был охранять его. Одни только обрезки веревки валялись на снегу.

– Смылся, шакал! – заорал Аноха и в сердцах вонзил топор в лиственницу, к которой еще недавно был привязан Грачевский. – Кто?.. Кто ему помог?.. Грек!.. – зовет он подельника. – Всех вали, всех!.. Все они тут суки позорные!.. Не жалей никого!..

Выматерившись с досады, он неуверенной походкой отправился на поиски Грека… Упадет, снова встанет… Потом вдруг запнется обо что-то – и снова мордой в снег.

– Гре-ек! Где ты?

– Да здесь я, здесь… – слышит он рядом с собой его голос.

– Грек… Все! Старшина убежал… Надо других командиров валить… А то ведь тоже сбегут.

Сержантов держали под охраной в одном из недостроенных балков. Но, когда Грек с Анохой появились там, они никого не обнаружили. Со злости Грек выпустил длинную очередь по ближайшим кустам, которые уже начали проявляться в предутренней мути. Ему ответило раскатистое эхо.

– Ты бананчики-то прибереги, – посоветовал ему Аноха. – Еще пригодятся…

– Ясно дело… – промычал Грек, понимая, что «пушки» – это единственный сейчас их аргумент. Но и они без патронов ничего не стоят. Разве что «пужануть» кого.

Они немного потоптались возле недостроенного балка, пытаясь своими затуманенными мозгами проложить дорогу дельным мыслям, но это давалось им с трудом.

– Кто этих гадов охранял? – угрюмо спрашивает Грек.

– Да кто – Гузя с литовцем, конечно… – отвечает Аноха.

– Ну и где они? Тоже сбежали?..

В этот момент в той стороне, где были заросли чепуры, раздался стон.

– Кажись, Гузя… – насторожился Анохин. – Гузя, это ты?! – кричит он.

– Мы!.. – жалобно прозвучало в ответ. А следом появляются и Гузя с Алгисом.

– Вы че, в натуре?.. – рычит на них Аноха. – Где сержанты?

– Ноги сделали… – дрожащим голосом отвечает Гузеев. – А вначале они избили нас…

– Не понял!.. Они же связанные были, – говорит Грек.

– Видно, так связали… – усмехнулся Аноха. – Ну ладно, проехали. Надо что-то думать.

– Может, пора уходить?.. – неуверенно произнес Гузя. Его качало, словно маятник, отчего он не мог стоять на месте.

Грек вдруг зашелся в кашле. У него это давно… Видно, простыл, плутая по тайге, да так и не оклемался.

– Ты что, Грек? Ты что?.. – испугался Аноха. – Ты, это… смотри, не окочурься! Нам еще с тобой дел предстоит о-го-го сколько!

Тот кивнул в ответ, однако кашлять не перестал.

– Да у тебя, наверно, этот… как его? Туберкулез… – с опаской глядя на вожака, произнес Гузя.

Грек показал ему кулак.

– Я тебе… как щас… дам… по рылу!.. – тяжело простонал он.

Когда наконец отошел, проговорил глухо:

– Да… Надо валить отсюда… Пока не поздно…

А неподалеку уже занималось пламя. Это Шепелявый с Филином подожгли один из балков. Крик, вопли… Пацаны выбили подпертую дверь, бросаются в окна…

– Глянь, как испугались… – криво усмехнулся Грек. – Да ну и хрен с ними… Пусть живут – они нам не помеха… Давайте-ка собираться… А то этот козел, – это он про Грачевского, – не оставит теперь нас в покое. Надо было его все-таки грохнуть…

– Это ты во всем виноват… – упрекнул его Аноха. – Говорил тебе…

– Ладно, заткнись! – рыкнул на него вожак.

Оправдываться не стал – по рангу не положено, вместо этого велел звать всю бражку. Шепелявый и Филин упирались, говорили, что хотят довести дело до конца. Мол, что один балок? Надо весь лагерь сжечь.

– Бежать надо! – говорит им Аноха, а те с кулаками на него. Тот вытащил из-за пояса столовый нож, который прихватил в хозяйстве Рацбы. Хорошо, что рядом оказался Грек, не то бы точно кровь пролилась.

– Кончай базар на стену мазать! – заорал он. – Вы что, хотите, чтобы вас повязали?.. Нет? Тогда что за понты?..

Потом они стали шнырять вокруг, собирая вещи в дорогу. Поймав какого-то бойца, сняли с него бушлат и валенки, у другого отобрали шапку, третий вырвался и убежал. Они снова рыщут в поисках поживы. Увидев мелькнувшую тень в чепыжнике за балками, подумали, что к ним кто-то крадется, и открыли огонь. Потом снова рыскали.

– Где этот хренов баландер? – вспомнил Грек про Гиви.

Стали искать – не нашли. Лагерь будто бы вымер. А ведь вожак намеревался взять его с собой. Будет брыкаться, думал, – силой заставим. Он же, мол, «лавровый лист», персик хитрозадый, ну а такие и в пустыне найдут, из чего шашлык сварганить.

Потом искали санинструктора – тоже хотели взять с собой. А вдруг заболеют? Дорога-то дальняя. А этот коновал хоть таблетку какую нужную даст. Но и Петьку Ракитина не нашли. Вот тебе и бараны! Думали, что они испугаются, станут на цырлах перед ними ходить, а те ноги в руки – и в тайгу. И теперь, видно, смотрят на них из-за кустов да момента ждут, чтобы напасть. Значит, надо поскорее отсюда сматываться. А то, не ровен час, загребут, гады. И тогда уж точно не отпустят.

…Они ушли по-тихому. Без стрельбы, без ругани. Алгис вначале артачился. Не пойду, говорит, с вами – и все тут. Его хотели было отпустить на все четыре стороны, но тут Греку пришла в голову мысль. Нет, говорит, отпускать его не будем, возьмем «багажом»: а вдруг жрать нечего будет?..

Аноха понял его с полуслова. Еще пикнешь, говорит Алгису, сам тебя замочу.

Им повезло. В самый последний момент кто-то из беглецов заметил над головой привязанный к толстой ветке мешок с продуктом. К тому времени уже чуток рассвело, потому округа, худо-бедно, просматривалась. И ближайшие кусты, и срубы, и даже след от костра были различимы в этом рассветном мареве. Вот и мешок тот увидали, в котором хранилась еда. Эту заднюю часть кабарги Гиви приготовил для супа, теперь вот придется думать, из какого хрена его варить.

Когда бандиты ушли, лагерь потихоньку стал наполняться жизнью.

– Спасибо тебе, Лукин, – обняв своего спасителя, поблагодарил его старшина. – Если бы не ты… – от волнения у него перехватило горло.

– Да ладно… – засмущался боец. Он был доволен, что сделал доброе дело.

Что только не передумал Грачевский, когда возвращался в лагерь. А что если?.. А вдруг?.. Больше всего он беспокоился о людях – все остальное, думал, дело наживное. И палатки новые поставят, и балки срубят. Человеческую жизнь только не вернешь.

Ну а Лукин в самом деле ему помог. Может, испугался чего, а может, и впрямь совесть прошибла. Вначале-то Володька подумал, что тот заодно с бандитами. Потому, когда они остались вдвоем и Лука достал нож, он откровенно струхнул. Неужто все?.. Но разве он думал когда, что вот так бесславно закончит свою жизнь? Он-то хотел жить долго, принести какую-то пользу людям, оставить после себя добрый след, а тут на тебе… Нашелся какой-то тупоголовый прыщ, который отнимет у него самое дорогое, что у него есть… Да какое он имеет право! Он же мизинца Володькиного не стоит. Точно прыщ! А кто он еще? Прилип к этим идиотам и шестерит перед ними. И это называется мужик?..